По Сети пошла гулять "сенсация" – в России начали незаметно менять конфигурацию власти. В новостях всё чаще мелькают люди в форме, всё реже – знакомые лица системных либералов, а решения по вопросам обороны и безопасности принимаются без долгих объяснений. В парламенте говорят о новых фигурах, в комитетах – о жёстких перестановках, и это выглядит как новый принцип кадровой политики.

"Инсайдеры" заговорили о "тотальной милитаризации власти". По их версии, Министерство обороны под руководством Андрея Белоусова "зачищает" парламент от наследия старой команды – с последующим превращением Госдумы в "запасной аэродром" для генералитета – не просто обновляет ведомство, а формирует мощный парламентский плацдарм.

Фактуру, и это правда, невозможно игнорировать – уже полетели первые ласточки.

Подтверждается информация о политических перспективах генерал-полковника Александра Носулева (экс-замначальника Генштаба). Его возможный заход в Госдуму – сигнал о начале масштабной ротации.

В Комитете по обороне, согласно распространяемым "утечкам", к сентябрю будущего года, когда состоятся выборы в парламент, готовится своя "смена караула": инсайдеры наперебой обсуждают якобы уже принятое аппаратное решение о замене главы профильного комитета. Андрей Картаполов, чья политическая карьера была тесно связана с предыдущим главой Минобороны Сергеем Шойгу, может уступить пост. А это уже не просто смена первых лиц, а демонтаж старых схем.

В целом новая кадровая политика производит впечатление "десанта силовиков во власть": в текущем созыве Госдумы уже работают 12 генералов (от Шаманова до Гурулёва) и шесть выходцев из ФСБ. Однако, по прогнозам, в следующем цикле их число может вырасти в вдвое, а то и втрое. Герои-ветераны СВО и боевые офицеры становятся новой политической элитой, вытесняя "профессиональных заседателей".

Либеральные политтехнологи пытаются выставить это как "реанимацию опыта чеченских войн" и практику "золотых парашютов" для отставников. По их утверждениям, Госдума превращается в синекуру для тех, кто, мол, зашёл в тупик в военной карьере, но сохранил лояльность. Они паникуют, что армейская система окончательно вытеснит в России "гражданское общество".

Здесь, впрочем, есть один важный нюанс. Эти самые "инсайдеры", которые, собственно, и делают в информпространство крутые "сливы", работают в сетке беглого олигарха Михаила Ходорковского*. А то, что последний фактически действует в системе британской разведки, это уже давно секрет Полишинеля. И в общем, главный посыл такой – во власть проникает "опричнина Белоусова", то есть преданные Системе "погоны", которые вот-вот всё возьмут в свои руки, оттеснив привычных всем народных избранников и чиновников. А потому – забудьте, граждане, мол, "о свободах", дарованных вам в 1990-е.

По сути, западная агентура признаёт: государство планомерно фиксирует статус военно-силовой корпорации как главного кадрового резерва страны. Логика вражеских ресурсов понятна: посеять в обществе страхи и сомнения. Мол, армейская логика переносится в политику, уничтожая последние ростки "свобод", а по-русски говоря, вседозволенности.

Стоп. А что здесь, собственно, плохого?

С чего, собственно, мы должны по свистку иноагентов впадать в истерику? Посмотрим на ситуацию трезво. Почему нас пытаются напугать армейским порядком?

Армия – это система абсолютной ответственности. Там нет места "дискуссионным панелям", когда нужно принимать решение под огнём. В армии цена ошибки – жизнь, а не падение популярности. Если гражданская модель управления последних десятилетий часто грешила имитацией деятельности и размыванием ответственности ("кто виноват? – никто не знает"), то в армии найти виновного легко – либо тот, кто отдал приказ, либо тот, кто его не исполнил. Поэтому офицер привык отвечать за результат головой.

В мирное время, когда страна жила на нефтяную ренту, "болтливая" политика была допустимым люксом. Сегодня, в условиях жизненного вызова, она становится смертельно опасной.

Мобилизация власти – это не "захват" силовиками гражданских институтов, а наведение в них элементарного порядка.

Гражданский политик рассуждает, лавирует и ищет компромиссы к своей выгоде. Офицеры принимают решения и исполняют. "Милитаризация" власти – это внедрение управленческой гигиены, переход от системы словоблудия к системе прямого действия.

Паника забугорных либералов выдаёт страх перед самой идеей, что власть в России перейдёт к суверенным решениям. Суверенитет – это способность в конечный момент сказать "будет так" и понести за это ответственность. Армия в этом смысле – суверенитет в чистом виде: здесь нет коллективной безответственности и решений без подписи. Любой приказ имеет автора, должность и последствия. Это даёт надежду, что имитация управления и забалтывание проблем в бесконечных обсуждениях уйдёт в прошлое.

Рост роли военных во власти – это возвращение России к своей естественной исторической форме.

Россия никогда не была и не могла быть парламентской республикой западного типа. Наша страна складывалась как Империя, в которой гражданская служба неразрывно связана с военной, а армия всегда являлась несущим скелетом государственности.

Московское Царство складывалось как служилое государство, где право на землю, статус и власть прямо вытекали из военной службы. Поместная система XV–XVI веков была по сути механизмом мобилизации. Боярин и дворянин были военнообязанными Государя.

Реформы Петра I окончательно закрепили военный характер управления. Табель о рангах выстраивала единую иерархию службы, где военная и гражданская карьера были подчинены служению государству. Само государство строилось по армейскому образцу: дисциплина, регламент, ответственность.

В Российской Империи офицерство было не только военной, но и административной элитой. Генералы становились губернаторами, наместниками, министрами, сенаторами. Управление окраинами Империи – Кавказом, Польшей, Средней Азией – почти всегда осуществлялось военными администрациями. Это была норма: армия обеспечивала саму возможность гражданского порядка.

Очевидно, что под ожесточённым внешним давлением "заклятых друзей" Россия сегодня возвращается к своему естественному внутреннему устройству. Не захотели дружить по-настоящему – тем хуже для них. Когда Империя сталкивается с агрессией, она неизбежно отбрасывает наносную шелуху "демократических процедур" и возвращается к мобилизационной рамке. То, что либералы называют зачисткой свобод, на самом деле является восстановлением государственного организма.

И потому нынешний поворот к военной логике управления – возвращение к базовой форме государственности в условиях мира, вошедшего в фазу долгого конфликта, где мобилизационная модель становится новой нормальностью.

В трудные времена опасно требовать мирного быта и комфорта любой ценой. Истинная угроза для государства – не в погонах у власти, а в разболтанности управления, в безответственности и в привычке заменять решение рассуждением.

Имперская организация власти не подавляет естественного течения жизни – напротив, создаёт для неё необходимое условие: порядок и безопасность. Лишь там, где существует твёрдая иерархия и ясная ответственность, возможны труд, семья, вера и спокойствие частного человека. Те же, кто громче прочих пугает "милитаризацией", на деле страшатся не нарушения "прав и свобод", а того, что Россия наконец станет сильной.

Иерархия, дисциплина и централизованное решение – это рабочий механизм для управления огромными пространствами в эпоху великих потрясений. Если сегодня в Думу приходят генералы – значит, система взрослеет. Она осознаёт, что лояльность и опыт служения Родине ценнее, чем умение бойко говорить на ток-шоу. И если это заставляет врагов России дрожать от страха – значит, мы всё делаем правильно.

* Михаил Ходорковский – признан Минюстом России иноагентом, включён в список террористов и экстремистов.
Иван Прохоров