Видимо, наш анекдот про «а нас-то за что?!» (про гопников, которые хотят навалять кому-то, но вдруг видят, что объект может вломить ответно) просто не переводится на другие языки.

Других причин не вижу, почему вдруг поляки искренне возмутились на ограничительные меры на ввоз их продукции на российский рынок. Они на полном серьезе считают, что евросанкции — это одно, а их яблоки — совсем иное. «Мы вас наказываем, потому что вы — зло, но яблоки наши вы покупать обязаны! Нас-то за что?!».

Мне кажется, тут всему виной семантика слова «санкции». В представлении еврообывателя это — некие справедливые и международно одобренные действия против некоего общепризнанного изгоя и злодея. Представить себе, что это — одна из форм групповой агрессии, силовых действий одних против других — категорически невозможно. «Как это? Мы что, просто сторона конфликта, банально защищающая свой интерес и наезжающая на другую сторону, у которой свой интерес? Да вы что?! Мы и есть международное сообщество! Мы просто следим за порядком и караем изгоев. И- изгой знает, что он — изгой, заведомое зло и заслуживает санкций — как он смеет отвечать и не покупать наши яблоки?!».

Мы имеем дело с капитальным взаимным непониманием. Западного обывателя настроили на то, что его интерес — это и есть интерес всего мира. Что хорошо европейцу и американцу — то хорошо миру. А любой злодей, вроде Милошевича, Саддама, Каддафи, Лукашенко или Путина — это именно злодей, который знает, что он — злодей из голливудских фильмов («я ненавижу западную демократию и хочу уничтожить свободу и ваших детей»), а вовсе не защищает свои ценности и интересы. Установление факта, что у незападных стран могут быть свои интересы и ценности, означало бы обрушение всей конструкции «если мы — заведомо хорошие, то любой несогласный = противостоящий Добру». А как иначе?

И с этой штукой мы имеем дело последние лет 25. Когда все наши действия внутри и вовне трактуются исключительно с точки зрения: «русские делают как нам нравится? Тогда мы любим Perestroika и perezagruzka. Если не делают — тогда мы считаем их плохими и заставим делать так, чтобы нам понравиться». Своих интересов, ценностей и понятий у них быть не может, потому что уже давно всем ясно, что есть наши (правильные) ценности и — все прочие.

Я где-то читал, что вековая вражда кошек и собак во многом определяется именно «трудностями перевода». Виляние хвостом, выгибание спин и прочие сигналы означают у них разные вещи, и они просто не понимают язык жестов друг друга.

Нас тоже абсолютно не понимали, когда мы саморазвалились, отдали, не глядя, Крым и Севастополь, пустили «чикагских мальчиков» в экономику и сдали всех жучков в посольстве США — для нас наступила новая эпоха, а для них — противник ослаб. Мы им говорили — какая разница, сколько новых государств появилось, а они их тащили в НАТО. Мы им говорили про общую архитектуру безопасности, про 4 общих пространства и про Европу от Лиссабона до Владивостока, а они радовались, что так легко развели дурачков русских и теперь можно их обмануть, забыв про обещание не расширяться на Восток.

Украина — это апофеоз этой логики. Путин должен был принять «выбор народа», подготовленный 25 годами обработки населения извне с опорой на антироссийские силы внутри, а нежелание принять этот выбор «справедливо» наказывается «санкциями».

И вдруг Путин стал играть не по правилам. Оказалось, что Украина с Крымом и Севастополем — это не географическая данность, а добрая воля России. Что расчленение русской нации — не поражение в «холодной войне», а наш добровольный вклад в единую Европу. Что все наши уступки — не согласие с правотой оппонента, а расчет на общее будущее. Собаки не поняли кошек, а верили в свою окончательную победу и зоологическую предопределенность, что сама природа сделала собак заведомо правильными. Не расчитали, что семейство кошачьих имеет в арсенале и тигров.

Дальше будет сложнее. Ибо объяснить еврообывателю, что он не есть правда, а лишь один из сидящих под солнцем — труд заведомо сложноподъемный и непопулярный. Но иного выбора нет. Как нет «санкций» добра против «зла», а есть нервная агрессия одних сил против других. Как прозападные силы воюют на Украине против непрозападных. И неправ там не тот, кто защищает «не ту» сторону, а тот, кто больше убивает мирных людей и не хочет договариваться.

Украина с Крымом и Донбассом изначально не была исторически суверенным государством, а плодом перестроечного компромисса, нарушенного попыткой «аншлюса», построенного на трудностях перевода. Не было «правильной Украины», которая пошла в сторону «правильного Запада», а было вероломство, основанное на идее о том, что все действия России в 1989-2014 были связаны с ее слабостью, а не доброй волей. Не ее желанием построить единую Европу, где не так важно, у кого Крым. Безусловно, очень трудно признать, что ты — не заведомо правая сторона, а лишь один из тех, кто хочет урвать больше, чем оппоненты. Но без этого Запад не встроится в мир будущего. Где придется считаться со всем прочим миром, как обладающим своей правдой и своими интересами.