Белорусская оппозиция проводит акцию «Калиновский — 2019», посвященную увековечиванию памяти одного из руководителей польского восстания против России 1863 года Кастуся Калиновского. Калиновский считал себя поляком, мечтал о возрождении Речи Посполитой и вешал белорусских православных священников, однако сегодня он кумир белорусских националистов. А давайте разберемся, как это польский революционер и патриот Польши превратился в белоруса.


В отличие от деятелей Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, которых белорусские оппозиционеры начали включать в националистический «пантеон героев» в основном в постсоветский период, миф о Калиновском имеет советское происхождение.

Викентий Константин Калиновский принадлежал к так называемому «красному» лагерю польских повстанцев, который, в отличие от консервативного аристократического «белого» лагеря, проповедовал модные во второй половине XIX века революционно-демократические народнические идеи. Именно это побудило Калиновского начать издание агитационных листков «Мужицкая правда», обращенных к простонародью Литвы и Беларуси и напечатанных польским шрифтом, но на основе западнобелорусских сельских говоров с изобилием полонизмов.

Идеологически это была смесь польского национал-шовинизма с социал-демократическим популизмом, которая, однако, не произвела на белорусских крестьян особого впечатления. Имя Калиновского, казненного в Вильне в числе других организаторов восстания против Российской империи 1863 года, было надолго предано забвению.

В Беларуси о нем не вспоминали, в том числе деятели зародившегося на рубеже XIX–XX веков белорусского национального движения, которые поначалу придерживались традиционных оценок восстания 1863 года как польского и не имеющего к белорусам отношения. Однако явный дефицит «национальных героев», способных стать точкой сборки для белорусского движения, побудил ряд его деятелей переосмыслить образ этого забытого персонажа польской истории.

По всей видимости, первым, кто «вспомнил» о «народном герое» Калиновском уже в 1910-е годы, был известный мифотворец Вацлав Ластовский. Он же придумал Калиновскому его «народное» имя — Касцюк, которое позднее трансформировалось в Кастусь.

После Октябрьской революции большевики стали активно продвигать в национальных республиках СССР местных «народных героев», которых можно было бы считать духовными предтечами советской власти. Калиновский подходил на эту роль как нельзя лучше. Советская пропаганда нарисовала его крестьянским вождем, при этом акцент делался на социалистических идеях Калиновского, а мощный националистический и русофобский заряд его пропаганды всячески замалчивался.

С крахом СССР образ Калиновского оказался востребован уже антисоветскими националистами, но теперь на первый план выдвигались как раз национализм и русофобия, а о социализме постарались забыть. Эволюция образа Калиновского — наглядная иллюстрация того, как исторический миф может зажить собственной жизнью, полностью заслонив собой реальный прототип.

С распадом СССР на государственном уровне культ Калиновского так и не получил развития. Думается, не последнюю роль в этом сыграла геополитическая ориентация постсоветской Беларуси — будучи в союзе с Россией, довольно проблематично продвигать в качестве национального героя персонажа, призывавшего бороться с «москалями» и печатавшего воззвания, проникнутые ненавистью к России и русским.

Другим фактором, сдерживающим развитие культа Калиновского, стала православная церковь. В стране, где большинство верующих — православные, довольно странно было бы чтить персонажа, который не только занимался антиправославной пропагандой, но и был причастен к террору против православных священников. Все это наглядно говорит о том, насколько токсичен культ Калиновского для белорусского общества.

Тем не менее демонтажа остатков советского культа Калиновского также не произошло: его именем по-прежнему названы улицы белорусских городов, а «Мужицкая правда» изучается в рамках школьного курса белорусской литературы. Белорусские националисты также не оставляют попыток дальнейшего продвижения культа Калиновского. Так, в Минске на улице, носящей имя Калиновского, была установлена мемориальная доска, обсуждается возможность установления памятника.

Когда в Вильнюсе были недавно обнаружены останки, приписываемые Калиновскому, с подачи националистических активистов белорусский МИД оказался вовлечен в дискуссию по поводу необходимости белорусскоязычной надписи на его надгробии. Светским событием этого лета стало открытие на улице Зыбицкой, главном «тусовочном» месте в центре Минска, бара «Калиновский», о чем написали все «независимые» белорусские СМИ.

Медленная, но планомерная работа по популяризации образа Калиновского в белорусском обществе продолжается. Почему это опасно для Беларуси?

Белорусский националистический миф на сегодняшний день хорошо разработан и широко представлен в публичном пространстве. Именно в его рамках сформулирован белорусский исторический нарратив и представлен пантеон национальных героев, вокруг которых, по замыслу националистов, и должно консолидироваться белорусское общество. Одним из таких «героев», безусловно, является Калиновский.

Проблема белорусского национализма в том, что его установка на радикальный культурный, языковой и геополитический отрыв от России глубоко противоречит объективным социокультурным реалиям и экономическим интересам белорусского общества. Что делает эту идеологию остро конфликтной.

Эта печать конфликтности лежит и на националистическом «пантеоне героев», куда отбираются персонажи, чья деятельность так или иначе может быть интерпретирована как «сопротивление России». Из Викентия Константина Калиновского лепят белорусского национального героя не потому, что он был поляком или социалистом, а потому, что он поднял восстание против России.

Культ Калиновского в структуре белорусского национального мифа — это изначально запрограммированный конфликт с россиянами, а следовательно, и с большинством белорусов, которые поддерживают союз с Россией. История с Украиной наглядно показала, какой чудовищный разрушительный потенциал имеют такие конфликтные культы и мифы.

Всеволод Шимов