В начале лета Дарья Дугина первой поздравила меня с санкциями Евросоюза — собственно, от неё я и узнал, что удостоился персональных ограничений и попал в список, в котором уже была и она.

Даша выступала и писала тексты как Дарья Платонова. Мы познакомились в начале года на одном из телеэфиров — и виделись и общались только в перерывах между съемками. Ей было всего 29 лет, однако ее уже хорошо знали как политолога и журналиста, причем не только в России, но также в Европе (особенно во Франции) и Турции. Занималась она и франкофонской Африкой. Даша воевала за Россию словом — и ездила в Донбасс, ничего не боясь.

А в пятницу ее убили — взорвали машину, на которой она возвращалась с проходившего в Подмосковье фестиваля "Традиция". Целились, очевидно, в ее отца, русского философа Александра Дугина — а попали в Дашу. Нет слов, чтобы выразить соболезнования Александру Гельевичу — он чудом выжил, но потерял любимую дочь. Те, кто хотел убить Дугина, ненавидят его за русскую идею, за верность традиции и осмысление империи, за то, что он формулировал смыслы наступающей эпохи не только для России, но и для всего мира. На Западе его называли "идеологом Кремля" и "советником Путина", но это было полной глупостью — Дугин претендует на гораздо большее: он хочет сформулировать идею, альтернативную либеральной глобализации как таковой, идею пути возрождения человеческого духа.

После 24 февраля началась новая эра — не эра Дугина и не эра Путина, но как раз то время, которое Дугин и предсказывал, и приближал. Именно поэтому, по всей видимости, его и решили убить — когда не могут победить идею, ненависть обращается против того, кто осмеливается мыслить не так, как должно.

Кто хотел убить Дугина? Те, кого он прямо называл "слугами дьявола", то есть работающая над победой античеловеческой идеологии трансгуманизма глобалистская англосаксонская элита, которой Россия стоит поперек горла. Сам теракт практически наверняка организовали украинские спецслужбы — но нет сомнений, что они действовали по заданию и в интересах англосаксонских ведомств.

Не сумев убить Дугина, они тут же начали пляску смерти над телом его дочери — глумясь и веселясь. И к ней присоединились наши борцы с "русским фашизмом", украинствующие в самой России и в эмиграции — не просто оправдывающие теракт и убийство, но и радующиеся ему.

Да, радующиеся убийству, глумящиеся над убитым горем отцом и проклинающие погибшую, называющие теракт "справедливым возмездием" и "отмщением за убитых украинцев".


Нет, с ними все было понятно уже давно — но все равно невозможно без изумления читать эти комментарии. Хотя если попытаться рассуждать спокойно, то все логично — мы видим натуральное добровольное расчеловечивание. А ведь это и есть цель того самого трансгуманизма, который под видом строительства сверхчеловечества (с вечной жизнью и "новыми ценностями") должен привести к расчеловечиванию человека. Просто некоторые из русофобов уже пришли к этому, уже отменили в себе все человеческое, включая мораль и нравственность, и радостно демонстрируют это окружающим.

"Культура отмены" всего русского органично переходит в политику террора, в демонстративное убийство тех, кто символизирует собой русское сопротивление и русский дух.

Что мы можем сказать и сделать в ответ? Отменить их самих? Но тогда мы превратимся в их подобие. Нет, мы должны не отменять — мы должны отделять. Отделить себя от тех, кто глумится над нами, претендуя при этом на принадлежность к нашему миру, к нашей цивилизации. Да, они чужие для нас, да, они враги нам — и если мы будем постоянно помнить об этом, то постепенно перестанем удивляться и возмущаться.

Наши и их интересы не имеют ничего общего, мы не можем и не должны пытаться убедить и перевоспитать их — потому что им нужно просто подчинить нас, уничтожить тех из нас, кто обличает их замыслы, кто не дает им вернуть то время, когда они могли паразитировать на нашем народе. Они уже проиграли у нас в стране и проиграют еще больше уже и в мировом масштабе, ведь начавшийся процесс возвращения Россией самой себя не остановим и прямо связан с глобальными переменами. Никакие убийства, никакой террор не остановят хода русской истории, не победят идеи, движущие ей.

"Не запугаете!" — говорил в 1907-м премьер-министр Столыпин, за год до этого чуть не потерявший дочь после взрыва его дома. Спустя несколько лет Столыпина все-таки убили — приоткрыв тем самым путь к катастрофе февраля 1917-го и гражданской войне. Но русские выучили кровавые уроки своей истории — и не допустят их повторения. И память об убийстве Дарьи Дугиной будет помогать нам в этом.


Пётр Акопов