Война будет, и будет большая война, тяжелая и кровавая. Не сейчас. Не через неделю. Но война – это не партизанщина, это дисциплина. Дисциплина и выдержка.



Недавно я разговаривала с одним действующим военнослужащим Луганской народной республики и спросила его: что самое тяжелое на войне?

Он отвечал, что это период ожидания.

Даже во время Дебальцевской операции было проще. Есть направление. Есть противник. Его надо уничтожить. Цель понятна. Понятно, что делать. Тяжело, но понятно.

Ожидание – сложнее.

Уже больше года на Донбассе нет ни мира, ни войны. Максимум – позиционные бои, как, например, в районе Ясиноватой. Движения вперед нет. А военнослужащие-то местные, у многих родня на территориях, оккупированных ВСУ. И вот этим военнослужащим как-то совершенно непонятно, почему отдают приказ не стрелять. Почему запрещают давать ответный огонь. Почему нет продвижения вперед.

Не понимают: почему до сих пор украинская артиллерия бомбит пригороды Донецка.

Не понимают: за что гибнут их товарищи, подрываясь на минах, подставляясь под пули снайперов.

Мирные жители, к слову, тоже не понимают. Продавщица в Луганске спрашивает у меня: а как вы думаете, будут наши дальше освобождать Донбасс? С надеждой спрашивает. А ответить ей нечего.

Приказа наступать сверху нет.

Приказано ожидать.

Война будет, и будет большая война, тяжелая и кровавая. Страшнее той, что была в 2014. Не сейчас. Не через неделю.

У военнослужащих сдают нервы.

Я немного знала человека, который не выдержал и застрелился еще прошлым летом. Из автомата. Знаете, это очень неудобно – стреляться из автомата. Он похоронен в Луганске, на Острой Могиле, рядом с его командиром, погибшим вскоре после Дебальцево. Он был луганчанином, он пережил бомбежку родного города, но не пережил ожидания, не пережил тяжелой неизвестности.

Так вот, надо пережить.


Сцепить зубы и изучать военное дело. Переживать учения, которые кажутся нудными и бессмысленными. Переживать обстрелы, помня о запрете на ответку. Я была на передовых позициях, когда по нам начали стрелять со стороны Попасной. Дежурный в штабе орал матом в рацию, запрещая давать ответный огонь. А стреляли по его людям. Ему очень непросто было.

Но война – это не партизанщина. Война – это дисциплина. Дисциплина и выдержка.

В первые месяцы после Дебальцево по армии покатилась эпидемия пьянства. Это было страшно. Люди пили от безнадежности, от того, что не понимали: что дальше? Потом руководство осознало, что алкоголь имеет шансы подорвать боеспособность войск эффективнее, чем украинские ДРГ, и взялось за эту проблему всерьез. Сейчас с этим гораздо лучше.

Есть и еще одна проблема. Это снижение интереса к Донбассу со стороны россиян. Россиян, которые сделали неоценимый вклад в гуманитарную помощь Донбассу. Россиян, благодаря которым выжило множество стариков и детей. Сейчас этих стариков и детей перестали показывать по телевизору, и многим ошибочно кажется, что война кончилась, и помощь региону не требуется.

Это не так.

Нам просто нужно пережить это затишье. Точка однажды будет поставлена. На Донбасс придет мир.

То, что происходит пока – это не мир.

Приказано: пережить.

Анна Долгарева
Источник