Писателей-фантастов второй половины XX века читали и любили по обе стороны океана. Их коллективные усилия буквально сделали золотой век научной фантастики. Многие авторы успели повоевать и на Второй мировой, и на других войнах прошлого века. Что же дал им военный опыт?

Гарри Гаррисон

В годы Второй мировой Гарри Гаррисон, будучи инструктором, готовил стрелков нижней пулемётной точки бомбардировщиков B-17 — самой опасной из позиций экипажа.


Это не единственная военная профессия Гаррисона. Довелось будущему фантасту и «с людьми поработать» — сотрудником военной полиции.

Военный опыт оставил отпечаток на героях его произведений. Персонажи порой могут выглядеть моральными уродами, беспощадными и к себе, и к окружающим, но можете не сомневаться — свой личный жизненный опыт, который писатель брал за основу, он изрядно смягчил и пригладил.

— Был и я трезвенником, пока в армию не попал, — Билл осушил стакан денатурата и протянул руку за новой порцией.
— А с какой стати тебе было тогда напиваться? — пробурчал Урод.
— Что правда, то правда, — Скотина Браун жадно облизнул губы и вновь поднёс к ним бутылку.
— Похоже на смесь микстуры от кашля, опилок, сивушного масла и спирта, — Трудяга нерешительно сделал первый глоток.
— Лакай давай, — прогудел Скотина. — Всё это полезно.
— А теперь — по бабам! — завопил Урод, и они ринулись всем скопом к выходу так, что получился небольшой затор.
(«Билл — герой галактики»)

Войну Гаррисон ненавидел совершенно искренне. Когда Вьетнам расколол американское общество напополам, его фамилия стояла в списке тех писателей, кто открыто выступил против любых боевых действий в Азии.

Сирил Корнблат

Жизненный опыт фронтового пулемётчика в Арденнах 1944-го и «Бронзовая звезда» на парадном мундире повлияли на жизненную позицию молодого писателя Сирила Корнблата вполне однозначно. Лет за пять до того, как самая известная книжная альтернатива о Гитлере-победителе стала признанной классикой фантастики, он написал такие вот строки:

…Незаметно они проехали какую-то незримую черту, за которой уже не требовалось отдавать честь никому, кроме случайных японцев в деловых костюмах с рулонами чертежей или в кимоно с мечами. Тем не менее, задержал Ройланда немец — классический германец в высоких сапогах и черной накидке, в черной кожаной куртке с обилием серебряных украшений.
<…>
Вот уже в течение 150 лет немцы и японцы с тревогой взирают друг на друга с берегов Миссисипи. Их ораторы любят называть её рекой дружбы, без единого укрепления на берегах.
(«Две судьбы»)


По-настоящему себя Корнблат отыскал не в популярной в те годы массовой фантастике о случайных попаданцах в другое время или место, а в фантастике социальной. Настолько острой, что к ранним советским изданиям предисловия не гнушался писать сам Иван Ефремов, тоже гуманист.

Герои Корнблата оболванивали народные массы с помощью дурацкой рекламы и промывали мозги потребителей, «золотые миллионы» гениев правили миллиардами бесправных обывателей, менеджеры среднего звена участвовали в корпоративных войнах и рейдерских захватах. И всё это примерно за поколение-другое до того, как в литературной критике первый раз прозвучало слово «киберпанк».

Но раз уж речь зашла о попаданцах, глупо не упомянуть ветерана, практически задавшего этот жанр как таковой, со всеми его сюжетными ходами…

Лайон Спрэг де Камп

Все годы Второй мировой писатель провёл в составе по-настоящему звёздной военной шарашки в компании Айзека Азимова и Роберта Хайнлайна. Занимался разработкой высотного скафандра для нужд флота. Исследованиям была отведена целая лаборатория, потому вполне естественно, что выпускнику Калифорнийского технологического института нашлась работа. В платёжной ведомости к моменту увольнения звание де Кампа примерно соответствовало капитану третьего ранга.



Вроде бы спокойная тыловая профессия отнюдь не помешала де Кампу стать одним из отцов военного попаданческого жанра в известной нам форме. Эталонное произведение о том, как случайный гость из нашего времени своими действиями в прошлом переписывает историю, было создано им ещё до начала Второй мировой.

Его герои завязывали личную дружбу с верховными правителями железных империй на глиняных ногах, внедряли технические новинки и реформировали армии. Всё это — примерно за полвека до того, как жанр стал хоть сколько-то всерьёз известен и популярен с нашей стороны границы.

Суммировав знания истории периода и то, что удалось выведать, Пэдуэй составил довольно ясную картину событий. Византия одержит победу лишь после долгих лет разрушительной войны, и буквально сотрёт классическую цивилизацию с лица земли. Так что же делать?

Пэдуэй не отдавал предпочтения никому. Ему нравились либеральный капитализм или социалистическая демократия, но Мартин сомневался, что какая-либо из этих систем могла бы существовать в шестом веке.
(«Да не опустится тьма»)

Хол Клемент

Автор одной из самых известных «повестей контакта», Хол Клемент успел совершить 35 боевых вылетов над Германией в составе 44-й бомбардировочной группы. В запас он уволился только в 1976-м в звании полковника.


В своей мирной послевоенной жизни Клемент развлекал читателей историями о космических первопроходцах, учёных и экзотических инопланетных расах.

Его самое известное произведение — «Экспедиция „Тяготение“» — повествует о контакте с населением планеты-гиганта. Сила тяжести на ней варьируется от трёхкратной земной на стремительно крутящемся экваторе до 700-кратной на полюсах. А местные жители не только экзотически выглядят, но и пребывают в полной уверенности, что живут на внутренней поверхности огромной чаши.

Артур Кларк

Легендарный британский фантаст в годы войны работал с радарной установкой. Единственное реалистическое его произведение — «Укатанный путь» — рассказывает о буднях наземных служб в те суровые годы.


Работа технического специалиста в новой прорывной области повлияла на его фантастику вполне предсказуемым образом. Только опыт и самоирония Кларка могли создать настолько убойное сочетание войны и откровенной пародии на неё. И это при том, что военную фантастику он писал удивительно мало и удивительно редко:

Наше оружие устарело за ночь. Превратилось в примитивные инструменты выживания.
Но мы совершенно недооценили масштаб задачи и время на постановку супер-оружия в строй. Требовалась новая торпеда, потому что старая оказалась чересчур мала.

Значит, ей могли пользоваться лишь капитальные единицы флота — но мы согласились на такой компромисс. Всего через полгода ранние образцы показали удовлетворительные результаты на испытаниях. Нордена прозвали «Архитектором победы» и он уже почти обещал новое оружие, ещё мощнее.

Затем в тренировочном полёте взорвался наш первый линкор. Оказалось, что бортовой радар в некоторых условиях вызывает срабатывание боеголовки сразу после запуска.
(«Превосходство»)

Джо Холдеман

Годы шли. Вторая мировая превращалась из живой памяти в книжную историю. Новые войны продолжали служить школой жизни для фантастов. Для сапёра Джо призыв в проклятый Вьетнам стал настолько шокирующим переживанием, что он сознательно нарушил общепринятый негласный договор — и принёс в художественное произведение узнаваемые элементы непопулярной современной войны.

Растянутый на тысячелетия бессмысленный конфликт двух цивилизаций включал основные элементы классической боевой фантастики с явным антивоенным посылом. Бессмысленная непрерывная мясорубка, которую чудом переживает герой книги от начала и до конца без прикрас отображает все ужасы войны.

Смерти по неосторожности, гибель на учениях, долгие периоды ожидания и короткие, наполненные ужасом, хаотичные боевые столкновения. И гражданские, которые смотрят на ветеранов, как на чудовищ, — в целом, не без причины.


У большинства из вас на счетах по четыреста тысяч долларов, накопившаяся оплата и проценты. Граждане Земли обязаны поддерживать экономику своими деньгами, поэтому ваши доходы подлежат налоговому обложению в размере девяноста двух процентов.

Тридцати двух тысяч долларов вам может хватить года на три — если будете экономить. Кроме того, вы захотите найти работу, а война — единственное дело, которому вы обучены. Население Земли сейчас десять миллиардов человек, из них пять или шесть — безработные. А вы отстали на двадцать шесть лет от развития науки и техники.
(«Бесконечная война»)

Его книгу незаслуженно называют ответом на «Звёздный десант» — хотя на деле никакой дискуссии Холдемана с Хайнлайном нет. Оба писателя рассказывают в целом про одни и те же проблемы одних и тех же людей.

Дэвид Дрейк

Казалось бы, насколько может отличаться взгляд на эту же войну танкового заряжающего? Правильный ответ — полностью!


«Молотобойцев» Дэвида Дрейка временами называют военной порнографией. Только потому, что он в конце 1970-х вывалил на публику такую войну, которую только четверть века спустя начали показывать в суровой вселенной молота войны 41-го тысячелетия.

Да, война Дрейка — это бесчестно, несправедливо, да ещё и убить могут. Только вот потом он бодро и увлекательно рассказывает, как в таких условиях победить!

Что же дальше?

Произведения фантастов-ветеранов девяностых и нулевых известны нашему читателю куда хуже, да и написаны в массе своей куда слабее. Но, как показал двадцатый век, годы и читатели отлично выявляют исключения.

Михаил Лапиков