Больше недели начальник «СМЕРШ» допрашивал резидента военной разведки Марию Осипову. Сталин потом дал Героя


В октябре 1990 года Герой Советского Союза Мария Осипова написала письмо в Главное разведывательное управление Генерального штаба. Имя Осиповой, как и ее двух боевых соратниц — Надежды Троян и Елены Мазаник, в Советском Союзе было хорошо известно.

Они ликвидировали кровавого палача, фашистского наместника Гитлера в Белоруссии Вильгельма Кубе. Эта спецоперация советской разведки является одной из самых громких и дерзких в годы Великой Отечественной войны.

Казалось, не осталось никаких загадок в этой героической истории. Но это не так. У великого подвига есть темное и неизвестное до селе закулисье. О нем и написала почти полвека спустя в своем письме Мария Осипова. Почему она это сделала, по просьбе ли ГРУ, или самостоятельно, установить не удалось.

Раскрывая архивную папку с оперативными документами по ликвидации Кубе, я не подозревал, что мне удалось разыскать редкий и очень ценный документ.


Казалось, что нового может рассказать уважаемая Мария Борисовна? Однако я ошибся. Уже первые случайно выхваченные строки из письма ударили наотмашь.

«На предпоследнем допросе Абакумов… подхватился с места, подбежал ко мне. Я встала со стула, боясь, что он ударит меня. Его лицо было страшное, кулаком помахал перед носом, но не ударил».

В одну минуту все встало с ног на голову. Героиню, которая, рискуя жизнью, подготовила и осуществила ликвидацию самого высокопоставленного деятеля нацистской Германии, уничтоженного на территории Советского Союза, допрашивал сам начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» Виктор Абакумов.

Да не просто допрашивал — кричал, топал ногами, махал кулаком перед лицом женщины.

С чего бы всесильному начальнику «СМЕРШ» бросаться с кулаками на Осипову? Ее благодарить надо. Она герой. Что, собственно, вскоре и узаконит Верховный Совет СССР, присвоив Марии Борисовне и еще двум участницам спецоперации, это высокое звание.


Чтобы ответить на эти вопросы, надо начать с того момента, когда партизанским формированиям, подпольным группам, действовавшим в Белоруссии, был отдан приказ подготовить спецоперацию и уничтожить Вильгельма Кубе.

Следует уточнить, что очень важно — этот приказ получили, как партизаны, действующие под руководством НКВД, так и Разведуправления Красной Армии.

Командир партизанской бригады, действующей в Минской, Барановичской, Витебской областях, капитан Давид Кеймах (оперативный псевдоним Корниенко) тогда еще не знал, что подобный приказ из Москвы получил не только он.

Несколько групп, независимо друг от друга, охотились за палачом. Организацией покушения на гитлеровского наместника занимались городские подпольные группы. Но наиболее верный путь достижения цели выбрал именно комбриг Кеймах и добился успеха.

В феврале 1943 года Кеймах встретился с руководителем одной из подпольных групп Минска — резидентом военной разведки Марией Осиповой (по кличке Черная), которая еще с осени 1942 года была связана с его бригадой.


Выполняя поставленные боевые задачи, комбриг искал подходы к Кубе, тщательно изучал все места, где бывал гауляйтер, систему его охраны, прислугу. Осипова также получила задание Давида Ильича по поиску путей подхода к фашистскому палачу.

Приговор приведен в исполнение

Одной из горничных, работающих в резиденции Кубе, была Елена Мазаник. Ее и посчитали самой подходящей кандидатурой, и не ошиблись. Она единственная из прислуги имела право выхода из особняка домой на ночь.

Давидом Кеймахом и его заместителем по агентурной работе майором Николаем Федоровым (оперативный псевдоним Колокол) был тщательно разработан детальный план проведения операции и принято решение уничтожить палача с помощью мины, которая была доставлена самолетом из Москвы, проверена подрывниками.

Осипову обучили обращению с ней. Мария с большим трудом пронесла мину из отряда в Минск и проинструктировала Мазаник, как ее устанавливать. Та сумела доставить ее в особняк и поместить под матрац кровати в спальне Кубе.

В ночь с 21 на 22 сентября 1943 года произошел взрыв в особняке, и палача Вильгельма Кубе не стало. Приговор народа был приведен в исполнение, а в Германии объявлен трехдневный траур по случаю гибели Кубе.

Давид Ильич всего за неделю до завершающего этапа операции был вызван в Центр на совещание. 13 сентября 1943 года, пересекая на самолете линию фронта с большой группой партизанских командиров, Кеймах погиб. Фашисты засекли самолет, пытались его посадить, им это не удалось, и тогда машину сбили.

«Данную операцию по убийству Кубе готовил лично»

После проведения спецоперации майор Федоров направил в Центр шифрограмму: «22 сентября 1943 года в 4.00 взрывом убит генеральный комиссар Белоруссии Кубе. Диверсию готовил при помощи Черной (псевдоним Осиповой), через Шуцкую Валентину. Диверсию совершила Мазаник Елена. Мина была подложена под матрац кровати в спальне Кубе. Люди, готовившие диверсию, находятся у меня».


Москва молчала четыре дня. Все, что было потом Николай Петрович назвал про себя одним словом — «цунами».

26 сентября Центр прислал срочное указание: «Донесите немедленно и подробно, кто конкретно готовил операцию по уничтожению Кубе. Являются ли названные девушки-исполнители вашими агентами или они принадлежат другому хозяину?»

Исполняющий обязанности комбрига сразу же обратил внимание на эти слова. Какому другому хозяину? Он же ясно написал в своей шифрограмме, что диверсию готовили они вместе с Осиповой. Почему у Центра появились сомнения?

Майор тогда еще не знал, да и знать не мог, что известие о смерти Кубе вызовет в Москве, действительно, настоящее «цунами». Разведуправление Красной Армии, как и положено, сообщит руководству о том, что Кубе уничтожили агенты Кеймаха-Федорова.

Но не тут-то было, люди Берии, Цанавы (в те годы народный комиссар Госбезопасности БССР, друг Берии) и Абакумова не собирались сдаваться, эту победу они решили приписать себе. Ведь их агент Троян тоже была знакома с Мазаник, и уговаривала ее совершить акт возмездия. Правда, Елена не доверяла Троян и не пошла с ней на контакт.

Но это для НКВД сущая мелочь. Так, что борьба между военными разведчиками и гэбистами разгоралась не на шутку. Но обо всем Федоров узнает позже.

А пока он читал шифрограмму и немало удивлялся.

«Если они ваши, — вопрошал Центр, — то, где, когда и кто их завербовал? Как они попали к вам после операции? Кто снабдил их материалами для проведения этой операции? Под вашу личную ответственность всех исполнителей сохранить и оказывать им лучшее внимание и заботу».

Не успел Федоров прийти в себя, как в отряд прилетела следующая шифрограмма. «Если к вам придут представители других советских органов, работающих в вашем районе, за этими девушками, молнируйте: Кто пришел? Кем направлен? Передачу девушек будете производить только после установления личности представителей и лиц, которых они хотели бы взять. Получение указаний подтвердите».

Чувствовалось, что руководство Разведуправления нервничает. Дабы хоть как-то успокоить Москву, майор отправил однозначную короткую, не подлежащую иному толкованию шифрограмму: «Данную операцию по убийству Кубе готовил лично».

Однако это не помогло. Напряжение нарастало. «Организуйте надежную охрану места дислокации отряда и защиту девушек-исполнителей операции по уничтожению Кубе».

Еще через несколько дней, 2 октября Колокол получил новое указание из Москвы: «Все участники диверсии по уничтожению Кубе будут вывезены. Ожидаю погоды. Ожидаю от вас донесения о том, кого будете отправлять».

Прочитав эти строки Федоров вздохнул с облегчением. Наконец-то начальство определилось и наступила ясность.

Однако зря наделся Колокол, что Центр оставит его в покое. Уже 3 октября Москва приказала немедленно доложить за подписями Осиповой, Мазаник и Шуцкой о том, кто и когда предложил каждой организовать дело, назвать дату, людей, кто конкретно ставил задачу по уничтожению Кубе. Так же требовалось уточнить ставилась ли перед каждой эта задача ранее, и давались ли необходимые для проведения операции материалы.

Майор вновь засел вместе с Марией, Еленой и Валентиной за бумаги. Они опять отвечали на многочисленные вопросы Центра.

На следующий день новая шифрограмма из Центра: «Самолет за вашими людьми даю 5 или 6 октября… Назначьте ответственного из своих людей за отправку девушек. Обеспечьте их надежную охрану».

Федоров выполнил все указания Москвы. Однако едва успел он это сделать, пришел новый приказ: лично возглавить отправляемую группу и прибыть в ней в Центр.

Группа во главе с майором Николаем Федоровым вылетела в Москву.

До наград было еще далеко

Они летели в столицу, как на праздник. Еще бы, герои! Уничтожили кровавого палача белорусского народа. Все думали — их ждут награды… Но до наград было еще далеко.

Вот как сама Осипова описывает произошедшее в Москве в том самом письме в ГРУ: «13 и 14 октября 1943 года нас вывезли в Москву. При встрече с генералами Кузнецовым Федором Федотовичем и Шерстневым Николаем Петровичем они мне сказали, чтобы я меньше рассказывала о своей подпольной работе и называла людей, с которыми работала в подполье, когда меня будут допрашивать в НКВД.


Меня привезли на Лубянку, допрашивал Абакумов. Требовал, чтобы я подробнее рассказала о своей работе в тылу врага, как можно больше назвала людей…

Допрос продолжался больше недели".


Абакумов добивался одного, чтобы Осипова признала — она работала по заданию и под руководством представителей Наркомата госбезопасности.

А военная разведка, как говорится, тут с боку припека. Чувствовалось, такой куш начальник «СМЕРШ» упустить не мог. Назывались разные фамилии, в частности, Галины Финской из отряда «Дяди Коли».

— Финская готовила ликвидацию Кубе, — напирал Абакумов, — Вы работали вместе с ней и под ее руководством.


— Нет. Мы готовили покушение на Кубе с капитаном Кеймахом и майором Федоровым.

«На допросах присутствовали какие-то мужчины, — пишет в своей записке Мария Борисовна, — Я спросила у генерала Кузнецова, что это за люди. Он назвал фамилию Берии и один раз в темном углу сидел Цанава. Я его узнала. Все обвинения я отрицала. Берия и Абакумов хотели меня посадить».

Осипова оказалась крепким орешком. На последнем допросе она встала, громко и твердо, почти срывающимся голосом, сказала: «Нами руководила воинская часть, где начальником Федор Федорович Кузнецов».

Разговор не складывался. Допрос шел не по сценарию Абакумова. Это приводило всесильного начальника «СМЕРШ» в ярость. И тогда он решил обвинить подпольщицу в предательстве.

— У нас есть данные, что Осипова завербована немцами, — зарычал он.

— Простите, товарищ комиссар, — теперь уже генерал Кузнецов поднялся со своего места, — у нас таких данных нет. Более того, могу вам твердо заявить: резидент Мария Осипова преданный, проверенный человек, работает с военной разведкой давно.

…Вечером начальника военной разведки вызвал к себе Сталин. Он выслушал доклад генерала Кузнецова о проведенной операции. Федор Федотович показал Верховному Главнокомандующему фотографию Марии Осиповой.

Сталин внимательно посмотрел фото, и сказал, что Осипова заслуживает звания Героя Советского Союза. Он вызвал Поскребышева и дал указание выйти на Президиум Верховного Совета СССР с проектом указа.

29 октября 1943 года М. Осипова, Е. Мазаник и Н. Троян были удостоены звания Героя Советского Союза, Н. Федоров и В. Шуцкая награждены орденом Ленина.

Майор Н. Федоров погиб в Польше в 1944 году. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза за партизанскую боевую деятельность.

Михаил Болтунов