В России рождается новая цивилизационная модель – мультикультурная, многоконфессиональная, полиэтническая

Рискну предположить, что гражданская война в Сирии по большей части завершена. Это не только мой вывод, но и мнение все большего числа аналитиков.

С падением Алеппо, а теперь и недавними действиями Сирии, «Хезболлы» и России, направленными на то, чтобы отрезать подконтрольные Соединенным Штатам силы от их запланированного продвижения к иракской границе, перспективы террористов выглядят весьма бледно.

В освобожденные районы постепенно возвращается нормальная жизнь, а русские оказывают подконтрольным законному правительству регионам массированную помощь едой, медицинскими поставками, разминированием, строительством.

Когда Алеппо был в руках джихадистов, он находился в центре внимания западных СМИ, сейчас же, после освобождения никто даже слышать о нем не хочет – вдруг все узнают об огромном успехе России.

Сирия, почти победа

Еще более впечатляющей представляется картина присутствия российских сил в Тартусе и Хмеймиме.

Понятно, что российские базы остаются в Сирии на очень долгие времена и что практически завершено создание инфраструктуры для пополнения их ресурсами. Русские здесь окопались надежно и что важнее – сейчас располагают средствами доставки больших сил и тяжелого оборудования в очень короткие сроки.

Предварительный вывод таков: русские укрепились, Асад остается во власти, джихадисты выброшены, гражданская война закончена.

Иранцы, «Хезболла» и русские победили. А это означает, что США, равно как Королевство Саудовская Аравия, Катар, Израиль, Франция, Британия и все другие «друзья Сирии», войну проиграли.

Самое радикальное последствие всего этого – Россия вернулась на Ближний Восток.

И вернулась не просто, а во всей своей силе. И хотя Иран внес больший вклад в спасение Сирии, российская интервенция, которая была меньше иранской, оказалась более зримой, и все выглядит так, что именно Россия спасла Асада. Пусть это и упрощение, но именно так это видят многие.


Успех России оказался особенно удивительным в сравнении с бесконечной чередой поражений США – в Афганистане, Ираке, Сирии, Йемене, Ливии, Пакистане, а сейчас еще и в провальной блокаде саудовцами Катара.

Простое сравнение – то, как американцы сдали Хосни Мубарака, и то, как русские встали за Асада, – стало мощным посланием всем региональным лидерам: на своей стороне лучше иметь русских, чем американцев.

Турция – враг-союзник

Сказать, что Турция – важный союзник США и жизненно важный член НАТО, – значит не сказать ничего.

Во-первых, у нее вторая по величине армия в НАТО. В руках – ключи к Средиземноморью, южному флангу НАТО и северной части Ближнего Востока. У Турции общая граница с Ираном и морская граница с Россией в Черном море.

Когда Турция при участии США сбила российский Су-24, напряженность возросла настолько, что многие наблюдатели опасались полномасштабной войны.

Поначалу, когда ничего не происходило, турки заняли жесткую позицию, но вслед за попыткой госпереворота против Эрдогана внезапно развернулись на 180 градусов и обратились к России за помощью.

Мы никогда не узнаем, какую роль на самом деле сыграли русские в спасении Эрдогана, но даже по его собственным словам ясно, что Путин совершил нечто абсолютно критичное.


Известен лишь факт, что Эрдоган вдруг отвернулся от США, НАТО и ЕС и повернулся к русским, которые немедленно воспользовались связями турок с исламскими радикалами, чтобы удалить их из Алеппо.

А затем они пригласили Турцию и Иран поучаствовать в трехсторонних переговорах по выработке договоренностей об окончании гражданской войны. С американцами даже не консультировались.

Пример Турции – совершенная иллюстрация того, как русские обращают врагов в нейтралов, нейтралов – в друзей, а друзей – в союзников.

Конечно, Эрдоган – непредсказуемый персонаж, американцы и НАТО все еще в Турции, а русские никогда не забудут поддержку турками джихадистов в Чечне, Крыму и Сирии, как не забудут и предательскую атаку на Су-24.

Так же, как в случае с Израилем, никакого праздника любви между Россией и Турцией не будет, но все стороны станут вести себя в высшей степени прагматично и на лицах будут улыбки.

Это важно потому, что показывает, насколько искушены русские, как вместо того, чтобы использовать военную силу для возмездия за свой Су-24, они тихо, но с огромной решимостью и настойчивостью сделали все, что им нужно. После турецкой атаки Путин предупредил, что Турция «одними помидорами не отделается».

Менее чем год спустя турецкие вооруженные силы и службы безопасности оказались почти полностью лишены своих клыков в результате чисток, последовавших за попыткой госпереворота. А сам Эрдоган полетел в Москву, прося Кремль принять его в качестве друга и союзника.

Чеченское чудо

Многие обозреватели с восхищением комментировали то чудо, которое произвели с Чечней Путин и Рамзан Кадыров.

После того как регион в ходе двух ожесточенных войн был совершенно разрушен и стал «черной дырой» для разного рода террористов и просто бандитов, республика была превращена в одну из самых мирных и безопасных частей России.

Остановлюсь лишь на одном аспекте «чеченской модели», о котором на Западе зачастую помалкивают.

Чечня стала регионом крайне строгого и традиционного суннитского ислама. Но, кроме того, здесь нанесли полное поражение не только самим ваххабитам, но и их идеологии.

Другими словами, Чечня сегодня уникальна тем, что она представляет культуру суннитского мусульманства, но не содержит совершенно никакого риска быть вновь инфицированной вирусом ваххабизма.

Сейчас ее пример привлекает огромное внимание мусульманского мира. Даже саудовцам, которые в значительной степени финансировали мятеж в Чечне и угрожали России террористической атакой во время сочинской Олимпиады, приходится быть очень обходительными с Рамзаном Кадыровым.

Ведь «чеченская модель» представляет для саудовцев прямую угрозу, доказывая то, что они категорически отрицают: традиционный и строгий ислам вовсе не обязан быть радикальным.

Самая большая угроза для саудовцев – Иран с его мощной, успешной и динамичной Исламской Республикой. Но Иран, по крайней мере, шиитский. А это в глазах многих суннитов – серьезная ересь, почти что отступничество.

Но чеченцы куда более опасны для саудовской идеологии – они анти-ваххабиты.

Раз за разом Рамзан Кадыров и многие другие чеченские руководители и командиры повторяют, что они готовы воевать за Россию где угодно на планете. Они развертывали свои подразделения в Грузии, Ливане и Новороссии, сейчас воюют в Сирии. И каждый раз с потрясающей эффективностью.


Они – настоящие мусульманские герои, признанные в качестве таковых даже российскими немусульманами. И они не желают иметь ничего общего с ваххабитами, которых страстно ненавидят. Как результат все больше и больше людей в мусульманском мире выражают свое восхищение «чеченской моделью».

Она горячо обсуждается и внутри России. Российские либералы ее ненавидят и так же, как и их западные кураторы, винят Кадырова в разного рода преступлениях. Их последнее изобретение – то, что гомосексуалов в Чечне помещают в тюрьмы, а чеченские службы безопасности их пытают.

Такого рода истории могут быть восприняты всерьез в Сан-Франциско или Ки-Уэсте, но среди российской общественности находят нулевой отклик.

Чечня расположена идеально, чтобы оказывать влияние не только на Кавказ, но и на другие мусульманские регионы России и даже на Центральную Азию. Значительное число чеченцев в российских силах специальных операций делает их весьма видимыми в российских СМИ.

Все это содействует росту популярности живой традиционной суннитской модели и находится в резком контрасте с тем, что происходит в ЕС.

В Европе мусульман в целом остальное население рассматривает как чужаков, эмигрантов и как потенциальных террористов. В них видят разрушителей традиционной европейской культуры, маргиналов и лодырей, живущих исключительно на государственные пособия.

Современных же чеченцев в России воспринимают как местных, как носителей консервативной культуры, как трудолюбивых и умелых предпринимателей, но главное – как наиболее лояльных защитников страны от угрозы терроризма.

Контраст в тенденциях налицо: курс ЕС на столкновение с исламским миром и российская модель того, как христианское общество может сосуществовать с мусульманским к выгоде обеих общин. Россия также представляет собой уникальный пример того, как две очень разные религии могут содействовать развитию единой цивилизационной модели.

На стороне ислама

Россия располагает громадным потенциалом для того, чтобы стать силой, которая будет эффективно противостоять мощи саудитов в мусульманском мире.

Это значит, что Россия сейчас – бесспорный лидер в борьбе с международным терроризмом, который Трамп ошибочно называет «исламским фундаментализмом».

Сейчас мы имеем дело с постыдной и глупой пропагандой, направленной против мусульман и ислама, – как будто с их стороны вообще существовала реальная угроза.

Действительность же состоит в том, что все те мусульмане, которые на самом деле представляют угрозу для людей на Западе, неизменно связаны с западными службами безопасности.

А подавляющее большинство террористических нападений, осуществленных после 11 сентября, были «операциями под чужим флагом».

Наверное, имели место несколько «настоящих», не направляемых западными спецслужбами нападений, но количество жертв в этих откровенно любительских атаках было минимально, зато сами акции получили обширную западную прессу.

Запад и Россия занимают два радикально различающихся подхода к тому вызову, каким является постоянно растущее влияние ислама.

В этом контексте наиболее интересно то, что Россия становится одним из главных игроков в мусульманском мире. Мусульман в России всего от 10 до 15 процентов – примерно 10 миллионов. Большинство мусульманских стран намного больше.

Однако когда мы рассмотрим ту роль, которую российские мусульмане играют в политике России на Кавказе, в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, когда примем во внимание то, что российские мусульмане это в основном сунниты, которые хорошо защищены от вируса ваххабизма, и вспомним, что традиционный суннитский ислам находит полную поддержку со стороны Российского государства, то осознаем уникальную комбинацию факторов, дающих российским мусульманам влияние, которое будет значительно превосходить их относительно скромную численность.

Может быть, именно потому, что Россия не является преимущественно мусульманской страной, она может стать идеальным местом для воссоздания неденоминационного ислама – такого, которому будет достаточно быть просто исламом, которому не нужно будет делиться на соперничающие, порой даже враждебные подгруппы.

В Организации исламского сотрудничества Россия, не являясь страной с доминирующим мусульманским населением, имеет лишь статус наблюдателя.

Зато Россия – член Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которой также участвуют Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Индия и Пакистан. Можно сосчитать примерное число мусульман в этих странах, в итоге получится 471 миллион.

Прибавим 75 миллионов мусульман в Иране, который присоединится к ШОС в скором будущем, и увидим резкий контраст: в то время как Запад по сути объявил войну 1,8 миллиарда мусульман, Россия тихо выковала альянс более чем с полумиллиардом приверженцев ислама.

Уже сейчас мы видим долгосрочный процесс и долгосрочную цель России: напрямую участвовать в борьбе за будущее ислама.

Исламский мир стоит перед сильнейшим вызовом, который угрожает самой его идентичности и самому его будущему, – перед ваххабитской идеологией.

Эта идеология по самой своей природе представляет смертельную угрозу любой другой форме ислама, как, впрочем, и всему человечеству, включая Россию.

Если даже принять, что Запад хочет всерьез бороться с терроризмом, то очевидно, что от Европы в этой борьбе толку никакого, а США, будучи защищены океанами, не подвергаются той же угрозе, что и государства евразийского континента. Поэтому Россия должна действовать самостоятельно и с очень убедительной силой.

Это не та борьба, исход которой определяется военными средствами, – побеждать надо враждебную идеологию. И в этом российские мусульмане будут играть критически важную роль.

Две чеченские войны если что и показали, так это то, что даже в наихудших условиях на любые попытки создать ваххабитское государство внутри России или по соседству с ней русские всегда ответят очень сильным ударом.

Президент Путин говорил, что Россия послала свои Вооруженные Силы воевать в Сирии не только для того, чтобы спасти Сирию, но так же чтобы не дать вернуться домой российским гражданам, воюющим под знаменами ИГ (запрещенного в России. – Прим. перев.).

Лучше бороться с ними там, чем здесь. Но это означает, что России придется перенести идеологическую борьбу на весь остальной исламский мир и использовать свое влияние для поддержки сил, борющихся против ИГ во всем мире.

Будущее России и мусульманского мира плотно переплетено. И это хорошо для всех, особенно, если принять во внимание текущую катастрофическую динамику развития отношений между Западом и мусульманским миром.

Россия сможет стать тем местом, где исламофобские мифы будут рассеяны и где возникнет другая, по-настоящему мультикультурная, многоконфессиональная и полиэтническая цивилизационная модель.

И она будет предложена в качестве альтернативы монолитной гегемонии, которая сегодня довлеет над миром.

Справка «ВПК»

Автор – известный на Западе блоггер, выступающий под псевдоним The Saker (Балобан). Родился в Цюрихе (Швейцария) в русско-голландской семье. Служил аналитиком в вооруженных силах Швейцарии и в военных исследовательских структурах ООН. Специализируется на изучении государств, возникших на территории бывшего СССР. Живет во Флориде (США).

Публикуется с разрешения Unz Review с незначительными сокращениями.

Андрей Раевский, аналитик, писатель (США)

Перевод Сергея Духанова