В российской армии формируется новая когорта командиров, офицеров, выросших здесь, на войне, из рядовых и сержантов, воспитанных не на студенческой (курсантской) скамье, а на фронте, в полевых условиях, испытавших реальные огонь, воду и медные трубы солдатской славы. Янис Банаев из Пскова - один из таких командиров.

У него обветренное, просмоленное солнцем лицо, очень крепкая, словно из свинца отлитая фигура и необыкновенно пронзительные глаза, в которых спрятаны боль, испытания и сила духа.

- Янис, вы – молодой человек, лейтенант, но про вас в батальоне говорят с уважением, как об офицере с уже сложившейся репутацией. И доверили вам возглавлять взвод огневой поддержки, то есть подразделение, от которого зависит в бою жизнь десятков штурмовиков, идущих на захват позиций противника. Расскажите, в чем секрет успеха на фронте?

_ Трудно ответить на ваш вопрос однозначно. Я ведь на войну пришел уже отчасти сложившимся солдатом. Начинал в Псковском спецназе, после демобилизации понял, что гражданка – это не мое. Подписал контракт в 2015-ом и вернулся в строй. Был в командировках – в Сирии и в Карабахе. В Сирии сопровождал наши караваны, в Карабахе - в группе миротворцев. Дважды участвовал в параде в Москве… Но всегда чувствовал, что эта парадная и вполне спокойная жизнь – не по мне. Мне хотелось участвовать в реальных боях, в настоящей войне. Так я оказался здесь. Начинал штурмовиком, заходил на острова в группе штурмовиков, то есть придя сюда – был простым матросом.

- Внешне, это тоже выглядит как не совсем боевая работа. В чем же здесь проявлялась по-вашему "настоящая война"?

- Каждый выход нашей лодки на острова в устье Днепра сопряжен с большим риском, это целая военная операция, часто с непредсказуемыми последствиями. Потому что именно в эти моменты наш противник сосредотачивает все имеющиеся у него силы и огневую мощь на наших лодках. В них мы развозим наших бойцов по постам на островах. И вот этот выход в узкие протоки Днепра и является такой своеобразной, всегда непредсказуемой военной операцией.

Над нами зависают беспилотники всех видов – "Мавики" днем, ночью БПЛА "Баба Яга" с подвешенными к ней снарядами и тепловизорами, с помощью которых она обнаруживает людей и сбрасывает на них свои смертельные заряды. А еще по нам бьет артиллерия, минометы. На самих островах обнаружить наших бойцов крайне трудно, а на воде, да еще в лодке – мы почти беззащитны и поэтому противник, пользуясь этим, старается нас уничтожить прежде всего именно на лодках. Самые большие потери у нас как раз во время этих выходов. И в этом смысле должность штурмовика – весьма опасная. Вот была такая весьма характерная история, сейчас расскажу.


На один из островов попытались зайти ДРГ противника. Когда происходят такие атаки, нас срочно снаряжают, в лодку садятся штурмовики и мы выплываем на место действия. Только это в рассказе все выглядит так просто и логично. На деле все намного сложнее. И хаотичнее. Людей закинули, ночью отбились, к утру говорят: "Всё, у вас эвакуация, либо сегодня вечером, либо завтра к утру, ждите". Выход всегда в серое время суток, когда дневные "Мавики" противника уже не видят, а ночные "Бабы Яги" еще не могут нас обнаружить через тепловизоры. Вечером мы собрались на берегу острова, ждем. Вдруг слышим издалека лодка идет. Думаем "наши-не наши" Уж больно быстро она пришла после нашего разговора со штабом. Прислушались, вроде говорят по-украински. Но слышно плохо, решили не подавать сигналов.

Ждем, уже утро, ситуация непонятная. Я говорю: "Парни, всё больше не ждем, если на берегу лодка противника, захватываем ее и уходим". У нас ведь уже и боеприпасы закончились, и еда, и рация перестала работать, связи со своими нет, надо эвакуироваться. Выходим на берег, а там лодки уже не было, хохлы подплыли вечером, но не высадились как видно и на ней ушли, просто думали, что мы где-то здесь, побоялись. Слышим, опять лодка идет, издалека слышно, по протокам. Опять спрятались, ждем. Вот лодка подходит, приготовились и тут они кричат мой позывной "Скобарь, скобарь". Ну, всё, наши. А нас 10 человек. А в лодке помещается только 6. Четверых оставили на второй заход. Я сел на нос, остальные на корму, плывем. Медленно, лодка тяжелая, с тревогой осматриваем небо. А надо было за водой следить. Но не было тогда еще у нас такого опыта.


Оказывается, та лодка противника, которая вечером шла мимо, мины раскидала. Вот на одну из них мы и напоролись. Взрыв мгновенно разорвал нашу лодку в клочья. Поскольку я был на носу, меня чудом не задело, а просто выкинуло в воду. Остальных покосило осколками, всех. Я подплыл к ним, смотрю, все 200 (убиты), один я живой. И знаете, такое чувство… Не передать. Вроде радоваться надо, что живой, а у меня внутри – тоска чёрная. Потому что все мои товарищи, с которыми воевали, ели-пили из одной кружки, в камышах прятались, от врага отбивались, друг друга прикрывали, все погибли. Там, где была куда более страшная опасность, под пулями, "Мавиками", минометным и артиллеристским огнем выжили, а тут в полной тишине, на чистой гладкой воде – бах, и все в одно мгновение погибли.

Тут вижу, один из них рукой шевелит, ЖИВОЙ! Подплыл к нему. Он мне шепчет: "Брат, помоги". Знаете, я как это услышал, у меня внутри как будто солнце встало, значит есть живой, не один я. Говорю ему: "Поплыли, сейчас на взрыв либо "Мавики" прилетят, либо хохлы приплывут". Он мне шепчет: "Не могу, брат". Я ж в воде еще не видел всех его ранений. Взял его за руку, положил к себе на плечо и поплыл к берегу. Плаваю я хорошо, но в полном облачении, с оружием, да еще с товарищем, который мне ничем помочь не может. В общем, сначала каску скинул, плыл, но чувствую, не вытяну. Сбросил бронежилет. В общем, доплыли кое-как до берега, а там уже наши встречают. Начал его из воды доставать, смотрю, а у него одна рука целая. Ноги переломаны взрывом, рука, вторая тоже. Он жив – и это главное. Но у него, правда, селезёнку вырезали, из-за этого его перевели уже в военкомат. Я его как-то раз видел, он меня поблагодарил: "Спасибо, брат, что вытащил".

За эту операцию, когда мы противника отбили и за то, что вышли из переделки и товарища спас, меня наградили медалью "За отвагу". Но знаете, чествно скажу. Медаль медалью, а вот это "Спасибо, брат, что вытащил" для меня намного ценнее любых орденов и медалей. А чуть позже назначили командиром роты.


- Сейчас вы командир взвода огневой поддержки (ВОП). Получается, после командира роты вас как бы понизили.

- Нет ВОПы – это новые подразделения, фактически та же рота, только задача у нее – обеспечивать прикрытие групп штурмовиков, когда они идут на штурм позиций противника. Тут дело сложное, непредсказуемое, надо уметь не по учебнику, а в соответствии с боевой обстановкой мгновенно принимать правильные решения и обеспечивать безопасность наших штурмовых групп. И, кстати, в составе штурмовых групп двигаются и мои разведчики, которые должны обеспечивать командование штурмовых групп информацией о ситуации на месте боя.

- История, которую вы рассказали, относится как я понимаю, к событиям, в которых вы матросом были, штурмовиком. А сейчас – лейтенант, командир ВОП. А это когда и как произошло?

- А это уже другая история, после ранения мне звание дали и людей доверили. Ночью меня вызывают, говорят, бери людей, плыви на остров, там засели две группы ДРГ противника. Наших выбивают, твоя задача выйти к ним на левый фланг и продержаться до подхода наших остальных сил. Ну, выплыли мы с группой на лодке, прибыли на место без приключений. Только впереди нас лодка с РЭБом должна была плыть, чтобы перекрыть подлет вражеских "птичек" (БПЛА "Мавик" и "Баба яга"). Да только лодка с РЭБом заглохла и не они, а мы впереди оказались. Ну, что ж, так бывает.

Подплываем к месту высадки, а там нас уже встречают - два "Мавика". Но мы не растерялись, не стали прятаться, как обычно делаем, а наоборот побежали до ближайших кустов. Они хоть и тоненькие, но высокие, в принципе нам худо-бедно удалось укрыться. Правда, апрель был, зелени совсем нет. Дальше наша задача выйти на точку. А у нас впереди – "открытка", полностью отрытая местность. Но мало того, это не поле, а сплошное болото, трясина. Пройти просто так невозможно, ни быстро, ни медленно, только ползком. Я говорю своим – "Братцы, идем по очереди ползком, прикрываясь антидроновым одеялом". Так по очереди и переползали болото. Вода, конечно, а вернее вязкая такая трясина заливает нам лицо, под одежду, но ползти можно.

- На какое расстояние вам так ползти пришлось?

- 700 метров. Мы их семь часов преодолевали. А над нами постоянно кружили "птички" противника, но не могли нас засечь, потому что мы ползли под антидроновым одеялом. Правда, у нас даже не одеяла были, их пришлось бросить на берегу, когда нас атаковали при высадке. Но в аптечках у нас были такие накидки облегченные для раненных, чтобы их прикрывать, Вот, прикрываясь ими, и ползли к точке. Как только вышли на твердую землю – новая проблема. Противник включил РЭБы против наших дронов и отключил, вернее сбил нам интернет.

А мы по специальной электронной карте AlpineQuest двигались. Но только она, как оказалось из-за электронных противодействий противника искажала данные. И мы, получается, по кругу двигались. Из одной точки вышли в нее и вернулись. Тогда я по компасу соориентировался и мы вышли на точку, которую нам командование определило для выполнения боевой задачи. А там уже – ад. "Мавики", "Баба Яга" сбрасывают заряды по нашим и по всему, что движется, минометы бьют, дальняя артиллерия противника. Наши группы, которым мы на поддержку пришли, держатся, но с трудом. Мы к ним присоединились, а сами отстреливаемся и ждем подкрепления. К ночи потише стало. Ребята говорят: "Давайте под антидроновые покрывала заляжем, а то сейчас "Баба Яга" прилетит, нам не сдобровать". Ну, сказано-сделано, залегли. "Баба Яга", и, правда, над нами покружила, мы ее слышим, у нее тепловизор, а только она нас под покрывалами не чует. Лежим, Бога прославляем.

Но тут они что-то просекли, видимо, догадались, что мы где-то рядом должны быть, раз "стрелкач" был. И вместо "Бабы Яги" "Мавики" прислали. А он с фонарем, посветил вниз и нас сразу обнаружил. Накидки они с одной стороны серебряной краской покрыты, а с другой – золотой. Для "Бабы Яги", которая с "теплаком", мы невидимы, а для "Мавика" - как на ладони. В общем, обнаружили нас и давай зарядами бомбить. Следом за "Мавиком" "Баба Яга" прилетела. Она побольше, и зарялдов у нее больше. У "Мавика" один, а у нее - 4. И начала нас зарядами обкладывать.

- Что надо делать в такой ситуации?

- Знаете, когда сейчас рассказываю, вроде как все просто и логично выстраивается. А в реальном бою всё иначе выглядит. Вокруг взрывы, ночь, почти ничего не видно и такое ощущение, что ты на сковородке лежишь и тебя вот-вот поджарят или прибьют. Ощущение такое, как бы сказать – только ты и смерть как огромная птица, которая кружит над тобой и высматривает, как бы тебя своим клювом долбануть! И ты – такой маленький, а она огромная черная птица Смерть кружит над тобой, ты ее в ночном небе толком и не видишь, только слышишь ее постоянное жужжание. Только в этот момент надо не о себе думать, а о своих товарищах, о семье, о тех, кому ты нужен, кто тебя ждет, тогда ты ее одолеешь. У меня жена и сын, я сначала о них думаю, мгновение какое-то, потом о товарищах, как там у них?

Тут мы обнаружили, что на одного из наших сброс был с прямым попаданием, ему руку оторвало, живот разворотило. Мы к нему бросились, а он покряхтел и умер. Ничем уже помочь было нельзя. А "Баба Яга" и наводящие их "Мавики" кружат над нами и сброс за сбросом идут. Одни "птички" других сменяют. Резкий удар, я даже боли не почувствовал сразу, чувствую, словно по ноге кувалдой ударили, боль потом пришла… Тут я быстро жгут наложил и смотрю, что с моими братцами происходит, а их уже всех разметало. Я им кричу: "Ребята, в воду, в воду быстрее", благо берег рядом.

Понимаете, вода холодная, тело сразу остывает и для "Бабы Яги" мы становимся невидимыми, она через тепловизор нас не видит. А антидронки мы у же к этому времени, как ненужные отбросили, но тоже в воде для "Мавиков" незаметные становимся. В общем попрыгали в воду. Стоим можно сказать по самые уши. "Птички" покружились, потеряли нас и ушли. Только мы вылезли, смотрю, все мои 300-ые (раненные), в основном все осколками посечены. Одному мне ВОГ в ногу вошел, но кости не задел, вроде ходить могу, хотя ноги почти не чувствую. Жгут снял, кровь идет, две огромные дыры вижу в свое ноге. Обработал рану, перевязал себя сам, "обезбол" ввел, вроде ничего, идти могу.


Смотрим, у одного из наших очень сильное и сложное ранение, истекает. Обработали ему раны, жгуты наложили, прикрыли антидроновым одеялом. Только "Баба Яга" во время новой атаки, хоть и наугад, но сбросила на него новый заряд и убила. Этот всегда так больно, когда на твоих глазах твой товарищ, твой брат умирает. Ты уже видишь, что ничем ему помочь не можешь, что его минуты сочтены. А он еще не знает этого и еще верит в то, что все будет хорошо, что его эвакуируют и он выживет и увидит своих родных. А всё уже не так…

Тут уже новые группы на берег высадились, которых мы должны были дождаться, которые нам на смену шли. Их тоже сильно побило при высадке. А нас всех раненных на этих лодках эвакуировали. Тут нам повезло, "птички" противника переключились на берг, им уже тут явно не до нас было. А может решили, что всех нас уже они положили.

Только в лодке я понял, что ногу совсем не чувствую. Размотал бинты, смотрю, она вся синяя стала. Боялся, что в воде инфекция в нее попала. Но нет, долго лечили в госпитале, все обошлось.


Тут что еще интересно. Как раз после моего выхода на эту задачу в нашу часть моя жена приехала. Она гуманитарку к нам возит. Я знал, что она приехать должна, думал, за сутки-двое обернусь. А вон как вышло. Она по телефону пыталась дозвониться, только я вне доступа был. "Абонент-неабонент". Короче, она товарищу моему позвонила, спросила, где я, почему телефон отключен. Он ей сказал, что я на задаче, какой, конечно, не объяснял. Задачи ведь разные бывают. Ну, она и уехала через четыре дня. А мы как раз вернулись. Я как вернулся, пишу ей: "Где ты?", она отвечает: "Я уже уехала". Я ей пишу: "А я уже 300". Она мне в ответ: "Главное, что живой!". Источник