Им всем сейчас страшно. Очень страшно.
Страшно всему западному сообществу ожиревших моральных кастратов.

Впервые после стольких лет безнаказанности, геноцида, убийств, пыток, растления и извращения всего, что свято для любого нормального человека, они столкнулись с настоящей силой. Не денег, но – духа. Впервые поняли, что остальной мир разоблачил их, «голых королей», потерявших единственное, что у них было – имидж. Впервые они мучительно начинают осознавать, что навязанные ими ложные ориентиры отторгаются, а остальной мир сплачивается не вокруг геев и Шарли, а вокруг на время забытых, но не ставших от этого менее важными, настоящих духовных ценностей.

И от этого не по себе всем: и в Белом доме, и в самом захудалом польском Сейме.
Они наконец поняли, что теперь есть те, кто отомстит им за жирафа Мариуса.
В том числе.

Страшно свидомым украинцам.

Уже не утешают лживые победные реляции власти – реальность в лице Гиви и Моторолы неумолимо стучится в их сознание, заставляя покрываться липким потом всех, кто так или иначе своей позицией причастен к гибели мирных людей. А причастен каждый, кто хотя бы раз сказал «Слава Украине!» Именно с этим девизом сжигали людей в Одессе, бросали бомбы на Луганск, расстреливали градами Донецк.

На них смотрят сейчас мертвые глаза Инны Кукурузы, убитой в Луганске, Ирины Яковенко, задушенной в Одессе, маленького Артема и его мамы, расстрелянных в Славянске. На них сейчас смотрит слепыми глазками донецкий мальчик Ваня…

И под этими взглядами им всем очень неуютно. Потому что даже самого себя нельзя обманывать бесконечно. И нет-нет, да и задумаются они о том, что будет, когда придет Россия. Даже если не завтра, но она все равно придет. Потому что русские всегда приходят туда, где несправедливость.

И знаете, на что они надеются? На то, что русские великодушны и простят. Да, русские великодушны. Но им придется иметь дело не с русскими, а с нами – украинцами.

С теми, кто сейчас молча сжимает зубы, проходя мимо всех этих ящиков сбора денег для АТО, сине-желтых заборов, людей с шевронами ПС, и старается отвести глаза, чтобы в них не смогли прочесть ненависть.

И мы – не простим.
За все эти долгие месяцы вынужденного унизительного бессилия – не простим, и не надейтесь.

Страшно сейчас всем украинским солдатам в окопах под холодным донецким небом.
Чужим небом.

Потому что Бандэра не прийдэ.
И вообще никто не придет их спасать.
Ни брезгливая Европа, ни прагматичная Америка.
Ни Порошенко, ни Турчинов, ни Яценюк.

Никто из тех, кто послал их на убой ради собственных интересов, даже пальцем не пошевельнет, чтобы их спасти. Не то, что не спасет: у властьимущих даже аппетит не испортится, когда они узнают, что в землю Новороссии в очередной раз легли сотни наивных и жестоких «патриотов Украины». Кто их считает?..

И только в Тернополе и Луцке, Виннице и Полтаве заплачут матери.
Потому что – кому мы на самом деле по-настоящему нужны, кроме наших матерей?

И сейчас солдатам в окопах снятся вереницы пустых холодных могил, упирающихся в горизонт – единственного, о чем действительно позаботилась новая власть. И каждый из них, умирая, задаст себе, наконец, самый главный вопрос: «Стоило ли ради эфемерных идей убивать и умирать?»

Но ответа мы уже не узнаем…
Потому что главные вопросы надо задавать себе вовремя.

«Кем мы были для Отчизны – не ответит нам ни один судья.
Жаль, что меру нашей жизни мы поймем, из жизни уходя…»

Да, если честно, то нам тоже страшно.
Но им страшнее – у нас впереди надежда, у них – безнадега.
Потому что – Россия.

…И не стоит им всем обращаться к Богу.
Бог их не слышит, он сейчас разговаривает с душами убитых детей Донбасса.

Хорошо.
Очень.

Знаете, я получаю много писем. Невероятно много. Неподъемно. То есть, подъемно, потому что надо, но разбирать тяжко. И среди этих писем бывают всякие. Нередко с бранью, проклятиями, угрозами, подчас с предложениями. Но иногда, - не очень часто, однако и не редко, - попадаются и особенные, очень похожие по надрывно умоляющму тону.

Харьковская мама хлопочет за сына-фаната, ездившего в Одессу 2 мая, но "ничего плохого не сделавшего". Дурочка из Одессы - за себя, любимую: мол, была в тот день на Куликовом, но просто за компанию, а потому убежала. Жены из Полтавы, Сум, Винницы - за мужей: одному семью кормить надо, у другого присяга, деться некуда.

И все просят об одном: вычеркнуть из списков. Или попросить, чтобы вычеркнули. Причем, в списках этих, длиннющих, - больше 17 тысяч голов, - никого из тех, за кого трясутся, нет. А они уверены, что есть, и уже сейчас, когда хунта еще у руля, хнычут. Жалобно, унизительно, взывая к человечности, заверяя, что "не хотели", выдавая кого-то, кто "попутал", "подучил" или "приказал".

Им, в самом деле, очень страшно. Но у меня не получается их жалеть, и я, добавляя указанные ими имена в список, честно им об этом сообщаю, благодаря адресантов за помощь.

Источник