Празднования 1700-летия первого Вселенского собора в Никее едва ли приведут к подлинному единению всех христиан из-за своей заполитизированности


Начавшийся 27 ноября визит папы римского Льва XIV в Турцию, центральным событием которого явилось его участие совместно с Константинопольским патриархом Варфоломеем и главами некоторых других церквей в праздновании 1700-летия Первого Вселенского собора христиан в Никее (ныне турецкий Изник), уже назван западной печатью историческим.

Ожидается, что во время него будут закреплены и продвинуты вперед тенденции последнего времени, когда экуменический патриарх Варфоломей всеми правдами, а по большей части неправдами пытается представить себя своего рода восточным папой и лидером всех православных мира.


Только он, по его представлению, например, вправе решать, кому предоставлять автокефалию, кого считать достойным веры, а кого нет и т. д. А попутно Варфоломей вместе с иерархами своей Константинопольской поместной церкви, лишь почетно поминаемой в храмах православных людей на первом месте, а отнюдь не по полномочиям, подталкивает их к «общехристианскому единению» с католиками. Разумеется, все говорит за то, что в подобной «новой унии» первым предназначена роль ведомых. Зато Варфоломей будет чувствовать себя одним из двух лидеров всего христианского мира.

Он как-то высказывался: «Если мы, с помощью Божьей, придем к согласию с Католической церковью в том, что касается значения термина "первенство", каким оно было в первом тысячелетии, то Вселенскому Патриарху не составит труда признать первенство Римской кафедры и занять второе место – то, какое он занимал до раскола».


Это ли не престижно, особенно, если знать о реальном положении Варфоломея в стамбульском квартале Фанар, где расположен его патриархат и где даже литургия проводится с разрешения турецких властей и далеко не в каждое воскресенье, не говоря уже о буднях, а местные прихожане исчисляются несколькими десятками. Греков в Стамбуле уже давно почти не осталось.

Не случайно Фанар, название которого ИИ не без кибернетической иронии переводит с греческого как «Светофор», так склонен к внешней экспансии, помимо Украины, например, претендуя на главенство над всеми диаспоральными приходами и других православных стран. Он давно и безнадежно погряз в политиканстве, имея главную опору даже не в Греции, а в своих американских епархиях.


В свою очередь, выходец из США папа римский Лев XIV (Роберт Фрэнсис Превост), при внешней сдержанности, по своему положению главы Римской католической церкви (РКЦ), которая по-прежнему доктринально нацелена на первенство в христианском мире, также подвержен идеям экуменизма и прозелитизма.

Его первый заграничный пастырский визит не в братские католические страны, а именно в Турцию – мусульманскую страну, не считая горстки стамбульских фанариотов, изначально производит несколько странное впечатление. Такого в истории РКЦ тоже никогда не было. Ведь он мог, например, побывать в истово религиозной Польше или в другой похожей стране еще до Никейских торжеств. Значит, и здесь политические расчеты доминируют над вопросами веры.


Чего, в частности, стоит его встреча в турецком аэропорту вооруженным почетным караулом. Да, он глава государства Ватикан, но в первую очередь все же «наместник Бога», по собственному представлению, а следовательно посланник любви и мира. К чему тогда на встрече люди с автоматами? Опять политика. Впрочем, в своих выступлениях понтифик предостерегал всех от угрозы третьей мировой войны.

Но при этом ни слова, например, о повторном превращении в Стамбуле одной из важнейших христианских святынь – Собора Святой Софии в мечеть. Вместо этого понтифик запланировал посетить историческую мечеть Султана Ахмеда («Голубую»). Эрдоган же заявил: «Мы будем работать вместе с Ватиканом против любого нарушения священного статуса Восточного Иерусалима». Статус Святой Софии, видимо, в счет не входит.


Первые переговоры также происходили не с кем иным, как с «умеренным» исламистом президентом Турции Р. Эрдоганом, который никаким «Вселенским патриархом» официально Варфоломея не считает, а лишь лидером одной из местных религиозных общин. Менять свою позицию он, похоже, и не собирается. Это на внешней орбите Варфоломей «гигант», а внутри Турции, несмотря на то что в прошлом он был офицером военной разведки страны, особым авторитетом и положением не пользуется.

Пусть он даже без конца клянется в лояльности властям, заявляя, например: «Жизнь в преимущественно мусульманской стране — это скрытое благословение, потому что она поддерживает и укрепляет важнейшую особенность Вселенского патриархата — открытый и честный диалог со всеми людьми во всех местах, независимо от расы и религии».


Раскол в мировом православии в результате суетливой активности патриарха Варфоломея становится все более очевидным. В обеспечение явки как можно большего количества представителей различных христианских конфессий и течений на «новейший Никейский собор» были вовлечены мощные политические силы, не приглашали только разве что Русскую православную церковь.

Однако многие иерархи, особенно из числа православных, на это действо не явились, сочтя его «собранием нечестивых». Из четырех древних «столпов Православия» к Варфоломею присоединился лишь патриарх Александрийский. Патриархи Антиохийский и Иерусалимский все увещевания проигнорировали. Орган Фанара в этой связи сетует, что их участие, если бы оно состоялось, могло бы повысить авторитет собрания, поскольку они действуют и проповедуют в сердце Святой земли.


Бросалось в глаза и отсутствие предстоятелей многих других автокефальных православных церквей, обеспокоенных как «папистскими» замашками Варфоломея, так и словно вновь возрожденным духом Флорентийской унии, витавшим над всем происходящим.

Зато на празднествах присутствовал заместитель госсекретаря США Майкл Рига, ответственный за использование религии во внешнеполитических интересах Вашингтона, словно показывая откуда на самом деле дует ветер.


При этом ради достижения конечной цели лидерства в мировом христианстве Лев XIV заявляет, что готов поступиться одним из главнейших символов раскола на православие и католицизм в 1054 году – вставкой филиокве в Символ веры.

Папа римский в документе, посвященном 1700-летию Первого Вселенского Собора в Никее, заявил, что католическая церковь признает Никейский Символ веры в его изначальном виде, сформулированном в 325 и 381 годах, то есть без латинской вставки Filioque («и от Сына»), добавленной в Западной церкви в последующие века. По его словам, путь к единству – это «экуменизм будущего», основанный на примирении, диалоге, обмене дарами и духовным наследием разных христианских традиций.


Надо сказать, что по прошествии веков этот некогда краеугольный камень расхождения двух конфессий давно утратил первоначальную значимость. Накопилось много и других точек нестыковки, прежде всего претензии Ватикана на непогрешимость и власть земную, то есть пресловутый папоцезаризм. Но готовность РКЦ к пересмотру филиокве уже подхвачена как якобы принципиальный шаг к объединению церквей.

Так, глава американской епархии Константинопольского патриархата архиепископ Элпидофор (Ламбриниадис), известный также как «экзарх Атлантического и Тихого океанов» и рассматриваемый многими в качестве наиболее вероятного претендента на место стареющего патриарха Варфоломея, считает данный шаг вполне достаточным, чтобы такое объединение состоялось. Есть все основания предполагать, что, если Варфоломей и не доведет до конца дело унии, то Элпидофор его энергично продолжит.

По мнению зарубежных экспертов, это не обязательно будет уния по образцу прошлых – Лионской или Флорентийской. Никаких конкретных документов, очерчивающих условия объединения, скорее всего, подписано не будет. Вместо этого новая «уния» будет осуществляться «явочным порядком» путем вступления в евхаристическое общение с католиками, иными словами, без окончательного решения богословских проблем и согласия Поместных церквей.


Превращение патриарха Варфоломея, а вместе с ним и всей Константинопольской церкви в конъектурный инструмент западной политики по достижению вполне земных утилитарных целей ослабления и раскола своих оппонентов довольно прискорбно.

Ведь самим своим положением они обязаны коллективной исторической памяти и уважению со стороны сестринских православных церквей, но когда они вносят в их среду один сплошной разлад, выдвигая нелепые претензии на положение едва ли не Ватикана среди них, и идя ради этого на откровенное предательство, то тогда теряется и уважение, и гаснут последние отблески памяти о прежних временах.

Дмитрий Минин