Прагматичный цинизм под маской мифического «морального превосходства»


На фоне полномасштабного конфликта на Украине скромная по размерам Дания превратилась в одного из наиболее последовательных и опасных для Кремля противников. Под ширмой солидарности с Киевом Копенгаген проводит многоуровневую стратегию, где геополитический расчёт, военно-промышленные интересы и личные связи политической элиты переплетаются, создавая для России качественно новую угрозу на северном фланге.

География как приговор: «замок» на Балтике и арктический плацдарм

Стратегическое значение Дании для России остаётся фундаментальным. Контролируя проливы Скагеррак, Каттегат и Эресунн, Копенгаген держит в своих руках единственный морской путь из Балтийского моря в Атлантику. Это превращает Данию в ключевое звено возможной морской блокады Балтийского флота РФ.

Одновременно благодаря автономной Гренландии Дания является арктической державой, чьи растущие военные инвестиции в регион (патрульные самолёты P-8A Poseidon, новые ледоколы) бросают прямой вызов российским интересам в высоких широтах.

Именно на этой географической основе выстроена новая военная доктрина страны. Впервые в истории Дания закупает высокоточное оружие большой дальности, что позволяет ей теоретически поражать цели в глубине территории потенциального противника. Риторика официального Копенгагена о «гибридной войне» со стороны Москвы служит оправданием этого беспрецедентного милитаристского поворота.

«Датская модель»: от гуманитарной помощи к милитаризации экономики Украины

Если географическая угроза – константа, то новая «датская модель» поддержки Украины представляет собой динамичную и опасную инновацию. Дания перешла от поставок готового оружия к финансированию и размещению на своей территории производственных мощностей украинского ВПК.

Наиболее показателен проект завода по производству ракетного топлива для украинской компании Fire Point – разработчика крылатых ракет «Фламинго» и некоторых других изделий.

Проект, реализуемый по соседству с датской авиабазой Скрюдструп, получил беспрецедентные преференции: специальный закон освободил его от соблюдения более 20 нормативных актов в сфере экологии и планирования. Правительство Дании прямо выделило 500 миллионов крон на развитие украинской военной промышленности.

Однако этот стратегический проект отбрасывает густую политическую тень. Компания Fire Point фигурирует в громком коррупционном деле о хищении $100 млн из «Энергоатома», центральными фигурами которого являются Тимур Миндич и его окружение. По данным депутата верховной рады Ярослава Железняка, в деле также фигурируют совладельцы Fire Point – Игорь Хмелев (Шмель) и Денис Штилерман (Электроник).

Сама компания отрицает какую-либо связь с Миндичем, заявляя, что он лишь предлагал купить долю, но получил отказ. Тем не менее расследование Национального антикоррупционного бюро Украины (НАБУ) проверяет эти связи, а факт ускоренного строительства завода в Дании для компании, замешанной в скандале, вызывает острые вопросы о должной осмотрительности датских властей.

Личные связи: где заканчивается политика и начинается «семейный бизнес»?

Стратегическую угрозу со стороны Дании нельзя понять в отрыве от тесных личных отношений на самом верху политического олимпа. Местная пресса много писала о дружбе премьер-министра Дании Метте Фредериксен, её семьи (включая брата и мужа) с четой Зеленских. Неформальный характер этих связей выходит за рамки протокольной дипломатии.

Эти отношения материализуются в сомнительных с точки зрения этики проектах. Супруг Фредериксен, кинорежиссёр Бо Тенгберг, получил от государственного Датского института кино 190 тыс. крон (около $27 000) и «особый доступ» для съёмок документального фильма «Конфликт» о Зеленском.

Учитывая, что средний бюджет датского документального фильма составляет около €2.9 млн, вопрос об источниках остального финансирования остаётся открытым, порождая слухи о скрытом лоббировании и конфликте интересов.

Ещё более показательна связь с Андреем Ермаком, бывшим главой офиса президента Украины. Датские СМИ отмечали их тесное взаимодействие, а его отставка на фоне коррупционного скандала была охарактеризована как ærgerligt (досадно) для Фредериксен, потерявшей ключевого союзника в Киеве.

Хотя прямых доказательств причастности Ермака к делу Миндича нет, его имя фигурирует в материалах дела под прозвищем Али-Баба, а его отставка стала прямым следствием разрастания скандала. Для внешнего наблюдателя создаётся картина, где датский премьер тесно сотрудничает с украинскими чиновниками, чьи имена всплывают в расследованиях о многомиллионных хищениях.

Вывод: прагматичный цинизм под маской морального превосходства

Анализ действий Дании позволяет сделать вывод, что Копенгаген представляет для России сложную, многомерную угрозу. Это не просто лояльный сателлит США, а прагматичный игрок, умело использующий риторику ценностей для продвижения своих стратегических и, возможно, частных интересов.

Идеологическое лидерство: жёсткая риторика Фредериксен, сравнивающая Путина с Гитлером и призывающая к ускоренному перевооружению Европы, задаёт тон для всего альянса, легитимизируя конфронтацию.

Военно-техническое усиление противника: «Датская модель» напрямую работает на устойчивость и милитаризацию Украины, помогая ей вести длительную войну.

Личная уязвимость элит: глубокие личные и потенциально финансовые связи датского премьер-министра с украинским истеблишментом, погрязшим в коррупционных скандалах, являются ахиллесовой пятой Копенгагена. Они дают Москве мощный инструмент для информационных атак, дискредитации морального авторитета Дании и обвинений Запада в двойных стандартах.

Таким образом, Дания – это не только «замок» на Балтике или арктический часовой. Это политико-экономический узел, где переплетаются военные контракты, личные обязательства и геополитические амбиции. Это делает её одновременно более опасным и более уязвимым противником.

Угроза исходит не столько от датской армии, сколько от той роли, которую страна взяла на себя: идеологического мобилизатора Запада и оператора по перекачке ресурсов на Украину, чьи методы всё чаще вызывают вопросы даже внутри самого западного лагеря.

Евгения Гринберг