Владимир Путин объявил о кардинальной смене внешнеполитической стратегии страны

На этой неделе произошло много важных событий, несомненно, влияющих на окружающий нас мир. Влияющих глобально, то есть не только "где-то там" политически, но и непосредственно экономически. После яркой встречи президентов России и США в Хельсинки, Владимир Путин провел совещание с российскими послами в МИД, на котором сделал практически эпохальное заявление.

В вольном пересказе оно сводится к следующему. Раз принцип свободной конкуренции в мире все чаще подменяется протекционизмом, в целях которого уже открыто используются политически мотивированные инструменты давления, то "внешняя политика России, напротив, должна стать более экономически ориентированной и более рациональной". У России существуют собственные национальные интересы, игнорировать которые она больше не намерена позволять. Таким образом, глава государства прямо указал, что "с этого момента" Россия переходит от глухой обороны, длившейся с 1991 года по настоящее время, к активному наступлению.

Зачем это надо - хорошо пояснил Дмитрий Песков. Целью действий государства во внешней и внутренней политике является обеспечение комфортных условий для решения внутренних задач. Тех самых, которые президент России обозначил после своего переизбрания - повышение уровня жизни страны и благосостояния ее населения.

На Западе этот шаг наверняка признают доказательством роста нашей агрессивности. Впрочем, у них мы традиционно виноваты во всем, включая вымирание динозавров. В действительности, объявленная смена позиции является совершенно логичным переходом к закономерному следующему этапу. Нам удалось выдержать удары и отразить длившееся несколько лет большое наступление противника на экономическом, идеологическом и культурно-понятийном фронтах. Страна модернизировала армию, доведя уровень ее возможностей до значения, гарантирующего успешную самооборону от любого противника. Включая самого сильного и даже крупнейшие военные союзы.

Теперь настало время действительно налаживать внутреннюю жизнь. Прежде всего - экономически. Но занимая всего 3% в мировой экономике, наши текущие возможности по решению этой задачи весьма ограничены. Хорошо быть Германией, имея втрое большую экономику при вдвое меньшем населении и в 48 раз меньшей площади территории страны. На единицу того и другого там выходит в разы больше денег. От того и разница в результате более наглядна.

Пример Японии, Южной Кореи и, особенно, Китая, однозначно доказывает, что решать задачу повышения благосостояния можно только через наращивание размеров экономики и повышения масштабов ее доходности. Сделать это, опираясь только на внутренний рынок невозможно. Емкость рынка в России формируется покупательской способностью "среднего класса" (на самом деле еще и старшими децилями таблицы доходов). Его численность оценивается в примерно 20-26 млн. человек. Тогда как в Китае их порядка 100 млн. сейчас и планируется иметь до 250 млн. к 2030 году. В Евросоюзе численность "среднего класса" оценивается в 300 млн. человек.

Таким образом, зацикливаясь только на внутреннем рынке государство неизбежно обрекает себя на системное отставание от мировых конкурентов буквально во всем. Дело ведь не только в деньгах. Если по статистике за первый квартал 2017 года Россия импортировала 8,4 млн. мобильных телефонов (свыше 95% от объема их продаж), то это значит не только то, что иностранные производители получают за наш счет порядка 1,4 млрд. долл. в год, но и то, что этой суммы ежегодно лишается отечественная промышленность.

Тем самым она, во-первых, не развивается количественно (а значит, обостряется проблема рабочих мест, зарплат, налогов и пенсионных отчислений), во-вторых, она от мирового уровня отстает технически. Мы не в состоянии сделать собственный мобильный телефон потому, что львиная доля необходимых технологий нами не освоена и вообще юридически принадлежит не нам. За их использование следует платить, причем дорого. Кроме того, у нас отсутствует производство элементной базы, которое не может возникнуть ввиду отсутствия спроса на его продукцию. Замкнутый круг.

Вырваться из него можно (и нужно) единственным способом – активизацией выхода на зарубежные рынки. Пока с тем, что мы способны предлагать уже сейчас. Энергоносители. Нефтехимия. Сырье второго и, местами, третьего (из пяти существующих) уровня технологического передела.

Для справки, просто добыча титана - это первый уровень. Производство из него собственно титановых отливок - это второй. Переплавка из них заготовок, скажем, для лопаток авиационных турбин или несущих элементом фюзеляжа - третий. Изготовление перечисленных изделий - четвертый. Производство и продажа самолетов, содержащих в себе эти изделия - пятый. Впрочем, по ряду направлений Россия, где-то еще с советских времен сохранила (в частности, в атомной энергетике), а где-то добилась лидирующих позиций в передовых технологиях уже в новейшее время.

Этот задел должен послужить отправной точкой для расширения внутреннего производства. Мы часто приводим в пример Китай, но его успехи определяет то, что полвека назад в нем сосредотачивалось всего 3,4% мирового промышленного производства, как у нас сегодня. Сегодня там находится уже 50%. У нас, конечно, нет полутора миллиардов населения (с этим тоже есть свои огромные проблемы), но это вовсе не означает невозможность достижения Россией уровня мирового ВВП хотя бы в 15-18%, что в 5-6 раз выше нынешнего.

Параллельно с этим всемерно стремясь к повышению среднего уровня технологического передела продукции. Готовый самолет "на килограмм веса" дает прибыли в разы больше, чем поставляемый для его получения титан. А еще есть области искусственного интеллекта, дата-центров, связи, электроники и много чего еще. Чтобы иметь мощный флот, надо научиться делать корабли соответствующего размера и уровня сложности, а для этого требуется просто много строить кораблей, следовательно, занимать существенную долю в мировом кораблестроении.

Все сказанное выше автоматически означает обострение конкуренции, а значит, противостояния с другими странами. Некоторые из которых, после распада СССР, в праве на преследование своих экономических интересов нам прямо отказывали. Так что про "недопустимость заступа за красную черту" российский президент упомянул совсем не красивого слова ради. Мы обозначили не только желание на мировые рынки выходить, но и готовность наши права на них отстаивать. Если потребуется - жестко. Хотя мы больше предпочитаем путь нормальных деловых переговоров.

К сожалению, в этом деле существует не только внешняя проблема "с нашими зарубежными партнерами". Смысл, необходимость и выгоду этого стратегического шага пока, увы, понимают и осознают даже не все собственные министры. Так, например, глава Минэкономразвития РФ Максим Орешкин посетовал, что всякие планы развития экспорта у нас есть, а госпрограмма развития импортозамещения отсутствует. Хотя казалось бы тут все самоочевидно. О каком наращивании экспорта без расширения импортозамещения вообще может идти речь? Впрочем, нельзя исключать проблему непонимания, прежде всего, на системном уровне. Некоторые управленцы рассматривают сложившуюся экономику как нечто на века незыблемое. Если мы традиционно пользуемся иностранными телефонами и компьютерами, то про импортозамещение можно говорить только в области выращивания картошки.

Объявленная президентом стратегия подразумевает значительно большее широкий и куда более стратегичный взгляд и подход. Правда и реализовывать его будет совсем не просто. Но главное, что такая цель сформулирована, а все цели прошлых этапов нам достичь удалось. Хотя они сначала выглядели еще более фантастично. Это внушает уверенность.