Этот вопрос наиболее часто задают нашему спецкору, работающему в столице ЛНР. Публикуем его ответ

Сегодня утром администратор нашей гостиницы привела к себе на работу маленького сынишку. Стою у стойки, и тут у нее на пульте запищал противно какой-то сигнал. Сынишка спрашивает:
- Мама, нас сейчас прилетят бомбить?
- Нет, сынок, это пожарная сигнализация.
К военному времени и к вооруженным людям на улицах города уже все привыкли. Привыкли к джипам с тяжелыми пулеметами. Но меня впечатлил вчера одинокий снайпер. Он ехал по центру Луганска по улице Оборонной на старом велосипеде, в лохматом маскировочном костюме «кикимора». Поверх его каски громоздился зеленый декоративный кустик, а за спиной снайперская винтовка. К сожалению, не успел сфотографировать. Прохожие потешались и бросали вослед остроты.



Народу в городе значительно поубавилось. Многие уж уехали и продолжают ехать в Россию. Знакомый таксист был вчера на погранпереходе Изварино, который в руках ополченцев. Рассказывает, что очередь на выезд - он посмотрел по спидометру - 3 километра 250 метров. Люди стоят здесь больше суток, российская сторона просто не справляется с таким наплывом беженцев. Людей с детьми, правда, пропускают в Россию без очереди. Но и с детьми приходится постоять до 19 часов.

ЕДЫ ПОЛНО, А ПОКУПАТЕЛЕЙ МАЛО

Продавцы в магазинах сказывают, что торговля упала более чем наполовину. В супермаркетах покупателей почти нет, зато полно продуктов. Цены с начала войны подросли процентов на 20, но уже стали падать, иначе продукты не продадут, испортятся. Свинина парная стоит около 60 гривен за килограмм (170 рублей). Куры от 25 до 40 гривен. Десяток яиц 7 – 10 гривен. Водка от 20 гривен и выше. Полно недорогих овощей и фруктов. Да, на всех дорогах от города стоят блокпосты как ополченческие, так и украинские. И те, и другие пропускают коммерческие машины.



В аптеках, правда, исчезли многие иностранные препараты. Но взамен предлагают российские от той же хвори.
Продавщица Елена, лет 30, рассказывает, что зарплата у нее около 2 000 гривен. Муж на стройке получает 3 000. Квартплата за двушку обходится около 400 гривен. У Елены ребенок школьник, но уезжать семья не собирается. Опасно оставить без присмотра квартиру. К тому же есть дача, где надобно взращивать овощи.



Банки работают как-то эпизодически. Когда открываются, в них скапливаются очереди за наличными. Приходится постоять на кассу от часа до двух. В обменных пунктах за 1 000 рублей дают 345 гривен. А еще в марте, к примеру, давали около 245 гривен.

ЗА БАНДИТИЗМ РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ

В городе в целом спокойствие и порядок. Работает и милиция, и военные патрули. Создано также специальное военное подразделение по борьбе с мародерами и бандитами. Серьезных бандитов им предписано расстреливать на месте. А мелких воров они изолируют, но днями выводят на уличные работы. В руки дают метлу, а на спину клеят надпись «я вор».
На днях я случайно набрел на штаб ополченческого батальона «Заря». Ну раз набрел, попросил дежурного о разговоре с начальством. Вышел офицер, посмотрел мои документы:
- «Комсомольская правда»? Из Москвы? Ну, давайте, поговорим. Что вас интересует?
- Правда, что ваши вчера уничтожили под Металлистом минометную батарею и пушку противника?
- Правда, - сказал офицер, - но разговора у нас с вами не получится. Потому что вы говорите «ваши». А мы беседуем только с нашими журналистами. Извините! - и он ушел.
Он меня озадачил. Но если бы я сказал «наши», то это подразумевало бы армию России, которой пока здесь нет. Впрочем, и среди мирного населения в разговорах постоянно обозначения «наши» и «правосеки-гомосеки». Продавщица звонит кому-то: «Оксана, шо там у вас в Гречишкине? Наши или гомосеки уже?». Разговоры на улице: «Слышала, ночью по Металлисту били?» - «Да ни-и, муж, сказывал это наши из Металлиста по ним стреляли».



Пока я перекуривал у ворот штаба, к дежурному подошли два парня лет двадцати:
- Мы хотим записаться в ополчение, это сюда?
- Паспорта у вас есть? - спросил дежурный.
Парни вынули украинские паспорта.
- Проходите, - сказал дежурный.
Как много народу записывается в батальон? - спросил я дежурного.
- По-разному. В иной день около тридцати человек, а в другой - более ста. Наверно, от солнечной активности это зависит, - подытожил научно он.

БЕЖЕНЦЫ РАССКАЗЫВАЮТ О НАСИЛИИ

Беженцы из захваченных украинцами районов рассказывают о допросах с пристрастием и рукоприкладством, об избиениях военными местного населения и даже об изнасиловании женщин. О многих пропавших без вести, которых подозревают в сочувствии к «сепаратистам».
В Луганске практически все население настроено против киевской власти, которую здесь сплошь и рядом многие ругают, матерят открыто. Но объективности ради надо сказать, что областное прокурорское начальство отказалось со мной разговаривать и пояснило, что они подчиняются Киеву. Второй случай был в областной больнице, когда дежурный врач тоже отказался от разговора, пояснив, что он не любит «Комсомольскую правду» за ее позицию.



А еще в Луганске работают все телеканалы - как российские, так и украинские. Украинские специально не прикрывают, так как по ним преподносится много лжи, в частности, про тот же Луганск. Вплоть до того, что «сепаратисты насильно увозят детей в Россию. Террористы на блокпостах грабят мирное население. В ополчении все наркоманы и алкоголики, и т.п.». Такая украинская дэза особенно здесь полезна, так как усиливает недоверие и презрение к прохунтовской идеологии.
В целом город живет обыденной жизнью. Работают все предприятия и вся городская структура. По выходным здесь играют свадьбы. Во дворах галдят дети, дворники поливают цветы на клумбах.
Сегодня утром 19 июня сюда пришли из Москвы три машины с гуманитарной помощью. Привезли в основном лекарства и перевязочные материалы. С ними же приехал и журналист из «Российской газеты» Юрий Снегирев. Они въехали со стороны российского города Донецка. Сказали, что на Луганской стороне их никто не остановил. Видели много беженцев.

Источник