Сын солдата идет 2 000 километров пешком к Вечному огню в Москву из Еревана



Ереван — Владикавказ — Краснодар — Ростов-на-Дону —Шахты... Две тысячи километров поклялся пройти Григорий Унанович Тепоян, той самой дорогой, где прорывался когда-то с боями его погибший на фронте отец.


Младшему лейтенанту Унану Тепояну был тогда 31 год, его сыну уже 76...

С 22 марта старик идет пешком из Еревана в Москву, на Красную площадь, к Могиле Неизвестного Солдата... В память об отце, которого совсем не знал.

В день он проходит в среднем от 30 до 65 километров. Истоптал три пары кроссовок. Армяне, русские, грузины, азербайджанцы, украинцы встречались на его пути и бескорыстно помогали. На месте он надеется быть 8 мая, пока не перекрыли московские улицы и не требуют пропуска. На его груди повязка: 70 лет Победы. А еще плащ-палатка и солдатский вещмешок за спиной... Мы встретились на трассе М4. Под Тулой. На 294-м ее километре.



«В прошлом году я уже знал, что сделаю это — пройду фронтовой дорогой своего отца и сотен тысяч таких же солдат, как и он, — пропавших без вести, сгинувших, погибших… Это долгий путь, больше 2000 километров, поэтому я заранее стал готовиться. Тренировался много часов в день, по 10–15 километров ходил по Еревану. Недалеко от нас расположен город Абовян, туда я тоже ходил пешком» — так начинает свой рассказ Григорий Тепоян.

«В моих годах есть люди, что с палочкой передвигаются только. А я, слава богу, в силе еще. Хотя 18 сентября мне будет 77. Я 38-го года рождения. А младший брат в июле 41-го родился и так и не увидел нашего отца».

Идея этого похода пришла словно бы из ниоткуда. Просто проснулся однажды утром и понял, что должен сделать это — ради памяти павших, ради самого себя. Жена переживала, не отпускала из дома. Дочь обещала лечь на порог. Московские внуки сперва думали, что это дедушка так шутит — мыслимое ли дело идти из Армении в Россию на своих двоих? Поэтому уходить Григорий решил ночью, чтобы лишний раз не рыдали и не отговаривали. Денег с собой взял только на пропитание.

За этот месяц истоптал три пары кроссовок. К вечеру от долгой ходьбы ноют ноги, но это ничего, считает Григорий, так и должно быть — он же все-таки живой человек. Из Еревана 240 километров проехал сперва на маршрутке до своего родового села Аластян, что в Грузии. На месте их старого дома давно уже развалины. «Но я хотел начать свое путешествие там, — объясняет Григорий Унанович. — Именно оттуда ушли на фронт мой отец и его родной брат, и еще трое членов нашей семьи, младшему было всего 19 лет, и ни один не вернулся...

...Самый большой дневной переход был 72 километра. На границе с Россией, когда одолел уже Кавказский хребет — кое-где, правда, пришлось добираться на попутке, так как дороги в горах не было вообще, — предъявляя паспорт для штампа, Григорий Унанович рассказал молоденькой российской пограничнице в форме свою нехитрую историю. Девчонка выбежала из будки и со слезами на глазах обняла старика.

Во Владикавказе его встретили родственники: внук двоюродного брата отца, там же подарили повязку на грудь и вещмешок с надписью «Памяти погибших». Теперь каждый видел, кто это идет. Спал по четыре часа. Вставал с рассветом и шел, пока не зайдет солнце. На ночевку останавливался, где встретит ночь, ничего заранее не планируя. «В кабине фур с дальнобойщиками ночевал, бывало. И даже случалось, что они мне уступали свою постель, а сами сидели за рулем. ГИБДД, так это у вас теперь называется? а раньше, при Советском Союзе, была ГАИ, так вот они тоже меня как-то приютили… Однажды остановился в мотеле, хозяевами которого были азербайджанцы, сами знаете, какие непростые отношения между нашими народами, но и они меня так уважительно встретили, накормили бесплатно и ни рубля за ночлег не взяли».



Вообще от Краснодара до Ростова (550 километров) тратиться на гостиницы не пришлось. Ночевал даже в станице у лихого кубанского казака. Пересекая регион за регионом, область за областью, менял сим-карты, оставался на связи с семьей.

«Вот только, честно говоря, ем сейчас я мало. Шоколад для калорий, чай пью, салаты. Мяса не ем — нельзя в такой тяжелой дороге».

Местные журналисты прознали про Григория Унановича случайно, но затем передавали его уже как по эстафете — в какой бы город он ни приходил, везде его встречали с камерами, брали интервью, выкладывая сюжеты о нем в Интернет. «Дядя Гриша, отец, где вы находитесь? Мы сейчас к вам подъедем!»



От Владикавказа до Краснодара — 11 дней. От Краснодара до Ростова — 9. Григорий Унанович тщательно записывает все указатели, названия мест, деревушек, поселков, маленьких городков, незаметных вроде на карте нашей родины, через которые ему довелось пройти. В Ростове на въезде ремонтировали мост, и пришлось дать лишних три круга, чтобы попасть в город. В тот день он «намотал» 67 километров.

В Центральной России, как замечаю по его рассказу уже я, люди пошли корыстнее и равнодушнее. В одной из гостиниц с дедушки содрали почти 6000 за номер и предложили еще и массаж за 2 с половиной тысячи по прейскуранту. «Какой массаж? Я пешком до Москвы иду, вот лучший массаж». Но сам Григорий Унанович на окружающую обстановку не жалуется, некогда ему, хотя большая часть пути уже пройдена — осталось меньше 300 километров. Успеет.

И не все ли равно, кто из западных политических звезд не приедет в Москву на 70 лет Победы, если 76-летний Григорий Тепоян там будет. А значит, и его вечно молодой отец, младший лейтенант 188-й стрелковой дивизии 595-го полка Унан Тепоян будет тоже.

«Задай, отец, любой вопрос — я отвечу, так в пути говорю я с ним, — не сдерживает слез пожилой человек. — Он может гордиться мной и моим младшим братом-офицером за то, что не посрамили честь нашего рода». Унан Тепоян погиб в декабре 43-го. Освобождая от фашистов украинский Днепропетровск. Как все у нас перепутано, переплетено, разве могут понять это те, кто никогда не жил в этой стране? Как это было когда-то. Как это есть сейчас.

...Шорох шин, и столб придорожной пыли, и запах прелой прошлогодней травы, и первые листочки, снова проклевывающиеся на деревьях, — даст бог, к 9 мая все здесь будет зелено. Это наша родина, и его, старого армянина Григория Тепояна, родина тоже, и его отца, погибшего за многие сотни километров от дома, что в грузинском селе Аластян, на маленькой украинской станции, названия которой тоже, наверное, нет ни на одной карте. Потому что родина — это не красивые слова и не географические точки на бумаге.

Это наша общая память. Которую не отнять.

Источник