Когда в российских СМИ пишут о Новороссии, обычно упоминают о боях, о погибших, о разрушениях, о том, как страдают от недоедания и холода мирные жители.

Да, всё это так. Есть и голод, и бои, и невинные жертвы. Но главная линия фронта сейчас проходит в сердцах людей. Именно в них решается, что будет на территории, которая на официальных картах по-прежнему обозначена, как Украина. Будет ли здесь восточнославянское «Сомали» или социально справедливое государство без олигархов и русофобии, за которое и голосовало большинство жителей Донбасса 11 мая прошлого года.

Брат на брата

Оказавшись в первые дни 2015 года в Луганской народной республике, я ещё острее, чем в прошлую поездку сюда в июле 2014 года почувствовал – в Донбассе, в целом на Украине, идёт гражданская война.

- У меня брат на той стороне воюет, - в глазах ополченца злой блеск, - я ему уже сказал по телефону, встретимся в бою – рука не дрогнет.

Прошедшие месяцы перемирия не убавили решимости бороться за свою правду у тех, кто взялся за оружие.

Это в центральных российских СМИ почти не услышишь теперь таких выражений, как «украинские каратели» и «киевская хунта». Это из Москвы неким политическим силам кажется, что ситуацию можно каким-то образом плавно «слить», превратив Донбасс в полуавтономный придаток Украины.

Здесь же людям понятно – или мы, или они.

- Ты представляешь, что тут будет, если нас обратно в Украину потащат? Нам только и останется, что в партизаны уходить или в Россию бежать, - говорит мне знакомый командир одного из подразделений армии ЛНР. – Всех, кто не спрячется, вырежут или в тюрьму посадят.

Жители станицы Луганской, находящейся сейчас на линии фронта, рассказывали мне, что каждая новая, заходящая в станицу часть украинской нацгвардии, считает своим долгом обчистить дома ополченцев. Или даже тех, кто просто сочувствует ЛНР. А таких подавляющее большинство.

- Ведут себя, как на чужой земле, - говорит ополченец с позывным Сочень, - увидят свет в окне после 6 часов вечера, могут запросто автоматной очередью по дому полоснуть. Оккупанты, и есть оккупанты.



Мы стоим на мосту через Северный Донец. Порывистый ветер рисует черные зигзаги на поверхности реки. Чуть больше суток назад здесь произошёл бой с польскими наёмниками. На той стороне, как предупредил Сочень, польские снайперы.

- Будем воевать, пока люди верят нам. Зима, прочие трудности всё это не так страшно. Пока с той стороны люди спрашивают нас: когда вы придёте и освободите наши города? Мы знаем, за что воюем.

Кстати говоря, исходя из Минских договорённостей, станица должна была оставаться нейтральной территорией. Однако её ещё два месяца назад заняли украинские силовики. И выбить их оттуда трудно, так как окопы они роют рядом с жилыми домами.

- Пойдём, хватит их дразнить, своя жизнь не дорога, за тебя переживаю - говорит Сочень в конце девятиминутного интервью.



Тоска по государству

Почти все, с кем доводилось мне говорить в ЛНР в эти дни, спрашивали: что слышно в Москве, стоит ли ждать какого-то ясного решения Кремля относительно Новороссии?

Да, надежда, что Россия не оставит без помощи, сохраняется у людей. Однако у луганчан всё больше вопросов и к позиции России по отношению к Донбассу, и к местным властям.

- Плохо, что тот патриотический подъём, который возник у нас прошлой весной, идёт на убыль, – говорит мне житель Луганска Сергей. – У многих пропал оптимизм. Я, например, уже не верю, что через год-два здесь всё наладится. Почему до сих пор не создаётся нормального государства? Для чего это разделение на ЛНР и ДНР? Говорят о народной республике, но новая власть всё дальше от народа.

С другой стороны, мы понимаем, что в возвращение в Украину – тоже путь в никуда. Предыдущие 23 года на Украине всё только разворовывали. А теперь там и вовсе маразм.



Помогли чем смогли

Теперь несколько слов о голоде в Новороссии. «Свободная пресса» уже не раз писала о тяжёлом положении, в котором оказались жители Донбасса.

Сильно истощённых людей в Луганске, Красном Луче и других поселениях ЛНР я лично не видел. Люди пытаются как-то выживать. Служащим выдают зарплату пайками. Кто-то получает помощь от родных, уехавших в Россию и на Украину. В центре Луганска сильно разрослась толкучка – жители меняют вещи на продукты. Кое-кто может даже позволить себе посидеть в кафе (хотя большая часть из них закрыта из-за отсутствия посетителей). И всё же голод здесь – это не придумка журналистов.

Предприниматель, в недавнем прошлом командир одного из отрядов ополченцев, рассказал мне, что в одном только Антраците счёт умерших от голода и холода идёт на десятки. В основном это – одинокие старики, которые не могут поехать на территорию, контролируемую украинскими силовиками, где можно переоформить пенсию. Регулярных выплат старикам от властей ЛНР наладить пока не удаётся.

Есть вопросы и по «гуманитарке». Как рассказывали местные жители, когда в ЛНР заходят конвои с топливом для вооружённых сил республики, на заправках дешевеет бензин и дизельное топливо. При этом в отрядах ополченцев зачастую острая нехватка горючего.

- Ни я, никто из моих близких и знакомых гуманитарной помощи не получал, - рассказывает таксист в городе Красный Луч.- У меня жена работает в городском управлении образования. По её словам, время от времени поступают продукты в школы и детские сады. Это всё.



В ситуации, когда гуманитарная помощь зачастую растворяется «в неизвестном направлении», остаётся только одно – помогать Новороссии через заслуживающие доверия каналы.

Алексей Полубота