Дон Диего Алонсо де Морено был комендантом форта Сан-Карлос-де-ла-Барра, что стоял на озере Маракайбо и служил защитой одноимённому городку, что возвела Испанская Империя.

Сам городок Маракайбо располагался на берегу озера, соединенного с морем узким проливом, у входа в который находилось два острова — Вихилия (Сторожевой) и Паломас (Голубиный).

На Голубином и был возведён форт, защищавший вход в бухту. Форт насчитывал 16 орудий крупного калибра и восемьсот солдат гарнизона.

Вся проблема была в том, что дон Диего уже давно был мёртв. Он погиб при осаде форта в начале осени 1666 года, когда пиратская эскадра под командованием французского корсара Франсуа Л’Оллонэ атаковала форт, захватила его, а затем разграбила город.

Но почему-то испанский офицер снова и снова, раз за разом проживал штурм форта, но при разных обстоятельствах и каждый раз с какими-то непонятными нововведениями.

Дон Диего был добрым католиком, поэтому полагал, что он находится уж точно не в аду, но и однозначно не в раю. Он больше склонялся к мысли, что он находится в чистилище.

Но, при наличии нововведений, одно было неизменным: защитники форта, как и в реальном бою начала осени 1666 года, проигрывали атакующим. Разным атакующим.

Тот, кто объяснил дону Диего смысл и механику раз за разом повторяющихся штурмов форта, велел называть его Малумом.

Испанский офицер нисколько не сомневался, что Малум – не человек, а только носит его обличье.

Надо отметить, что к внешности мистического существа де Морено питал искреннее отвращение: посланец мистических сил каждый раз являлся к нему в длинной жёлтой тоге ядовитого оттенка и странноватого покроя, претендующего на подражание римскому стилю.

Но больше всего дон Диего ненавидел его лицо: курносый нос, близко посаженные светлые, практически прозрачные глаза и невероятно яркие красные губы, форма которых придавала выражению лица Малума слащавое выражение.

И в довесок, как будто всего остального было мало, голову Малума венчала буйна копна светло-жёлтых курчавых волос. Ни дать, ни взять Купидон, если бы не вышеупомянутое слащавое выражение лица.

Вот Малум-то и объяснил дону Диего, что ему предстоит переживать штурм форта раз за разом, поскольку трактовка произошедших реальных событий в мире людей претерпевает изменения. А трактуют различные писатели и изменяют данные в пользу «красоты» своей трактовки абсолютно всё: от национальности атакующих до количества кораблей.

Неизменными были только две константы: силами атакующих всегда командовал Л’Оллонэ и форт пираты всегда брали штурмом, при котором дон Диего погибал.

А потом всё начиналось сначала. Дон Диего оказывался в форте, в своём кабинете, накануне атаки. В окна бил мягкий свет осеннего солнца, и погода была практически идеальной, что было редкостью для этого времени года.
На де Морено был всё тот же строгий, так шедший ему камзол из чёрного бархата, его усы и борода были всё так же ухожены и подбриты, а на его красивом лице всё так же сверкали голубые глаза. Естественно, он не старел, что логично, и ему всё время было тридцать два года от роду.

Но всё же пару раз дон Диего пытался сбежать. На четвёртом десятке интерпретаций захвата форта Сан-Карлос-де-ла-Барра де Морено уже прекрасно понимал, что в конце каждого сражения он неизменно умирает. И поэтому пытался убежать в город, чтобы хоть недолго, пока держится гарнизон форта, побыть со своей молодой женой Марией и маленьким сынишкой Луисом, по которым он сильно соскучился.

Но у него ничего не выходило: он не успевал пробежать и половины пути, как попадал в густой туман, и неведомая сила вновь переносила его в кабинет коменданта форта, и дону Диего опять приходилось переживать интерпретацию битвы сначала, вплоть до момента своей гибели.

Он пытался выведать у Малума причину по которой он не может попасть в город к жене и сыну. Малум отвечал, что в нынешних интерпретациях и трактовках налёта на Маракайбо о судьбе горожан и самого города мало кто упоминает. А так как это всего лишь трактовка, а не воссоздание реального мира, то город и его жители в симуляции не воспроизводились. Дон Диего Малуму отчего-то не верил и лелеял надежду увидеть жену и сына.

Впрочем, всё остальное было реальным. Личные вещи в его кабинете, такие как карты, документы, мебель и оружие, можно было использовать. Наощупь они были как настоящие, и функционировали как надо.

Настоящими были и солдаты в форте, пушки и личное оружие. Дон Диего мог встречать атакующие войска где угодно, хоть на орудийных батареях, хоть в личном кабинете. Погибнуть он мог тоже разными способами, хоть в схватке с самим Л’Оллонэ, хоть от пистолетной пули одного из пиратов.

Но в этот раз дону Диего вдруг отчего-то захотелось полюбоваться на природу, на само озеро Маракайбо и на густой тропический лес, окружавший спокойные и тихие берега озера.

А ещё хотелось увидеть море, которое от озера отделял маленький проливчик и, конечно, такой близкий, но недостижимый город. Город, крыши домов которого были хорошо видны со смотровой площадки форта, но до которого невозможно было дойти.

Де Морено взял с собой кувшин вина, кубок и направился на смотровую площадку. Уселся на бортик ограждения и не успел он наполнить кубок вином и до половины, как вдруг ощутил уже знакомое движение неестественно горячего воздуха. Обернувшись, он убедился, что чутьё его не обмануло. Посреди клубов пара в трёх шагах от него стоял Малум.

— Ну-с, что у нас сегодня? – осведомился у мистического создания скучным голосом дон Диего и сделал большой глоток вина. – Какие нововведения? Ещё какой-нибудь изобретённый писаками персонаж типа никогда не существовавшего капитана Блада, выдуманного несносным Сабатини? Как же я устал сражаться с его выдуманным кораблём, который моим канонирам никогда не удаётся пустить ко дну, поскольку так решил этот наглый писатель!

— Нет, дон Диего, сегодня всё будет намного интереснее. – Малум слегка улыбнулся. – Нововведений сегодня будет больше чем обычно.

— Да что вы? – поднял в наигранном изумлении брови Дон Диего. – Нас будет атаковать флот Гая Юлия Цезаря?

— Зря вы иронизируете. – Малум усмехнулся одними губами, но взгляд стал жёстким. Ирония дона Диего ему явно не понравилась. – Сегодня у вас очень необычные противники.

— Что, Л’Оллонэ уже не будет совершать налёт? Кому участие в захвате форта приписали на этот раз? – Ироничное веселье дона Диего снова начало бить через край, и он практически спиной чувствовал на себе жёсткий взгляд Малума, поскольку сидел к нему вполоборота и наслаждался вином, глядя на прекрасную гладь озера, отливавшую величием и спокойствием.

— На этот раз форт и город захватят украинцы. Л’Оллонэ, конечно, тоже будет присутствовать, ведь его участие в захвате форта пока не вычеркнуто и не подвергается ни малейшему сомнению. – Малум расхаживал взад-вперёд по смотровой площадке и воодушевлённо разглагольствовал, не глядя на дона Диего. – Но Л’Оллонэ теперь отведена не руководящая, а вспомогательная роль, а то и ещё ниже, основная слава достанется бунчужному атаману Пэрэможко и кошевому атаману Мрийко.

— Кто такие украинцы? И что такое атаман? – заинтересовался де Морено.

— Ну, украинцы, это такой народ, который… м-м-м…, скажем так, решил заявить о своих предках, как о великих мореплавателях. – Малум с трудом подбирал нужные слова. – Вот их некоторые писатели и заявили, что захват Маракайбо осуществили на самом деле не французские флибустьеры, а украинские казаки. А атаманы это нечто вроде кондотьеров.

— Понятно. – Дон Диего стал наполнять кубок во второй раз. – Интересно бы взглянуть на их корабли.

— А вот здесь проблема. – Малум перестал нарезать круги и уселся на бортик ограждения рядом с доном Диего. – Понимаете, у украинцев кораблей никогда не было, у них были челны.

-Челны?

— Да, это нечто среднее между вашей испанской шлюпкой и рыболовным баркасом. Больше в сторону шлюпки, конечно.

— И они будут атаковать форт со шлюпок? – задумчиво протянул дон Диего. – Однако…

— В том-то и дело, что нет. – Малум вновь поднялся и принялся мерять шагами площадку. – Понятное дело, что их челны не смогли бы пересечь океан. Поэтому они немного «скорректировали» историю, и теперь они будут атаковать вас с дракаров, которые ранее использовали викинги.

— Понимаю. – Дон Диего шумно отхлебнул из кубка. – Их писатели придумали какого-нибудь украинца, который в эпоху викингов вместе с ними ходил в рейды на Британию и научился строить дракары, впоследствии научив этому свой народ.

— Нет, не совсем так. Хотя ход ваших мыслей абсолютно верен, дон Диего. – Малум перестал расхаживать и вновь примостился рядом с де Морено. – Написали так, будто один из викингов, ещё до походов, побывал у украинцев и научился строить дракары у них. То есть теперь дракары это украинские корабли.

— Ну, ещё бы, – усмехнулся дон Диего.

— Извольте не острить, сударь! – Малум перешёл на крик, что было впервые с момента их знакомства. – Кстати, извольте взглянуть, украинские дракары как раз встали напротив форта. – Малум указал правой рукой в сторону озера, чем вызвал безмерное удивление дона Диего.

— Это уж слишком, милостивый государь! – Дон Диего начал кипятиться, пылая праведным гневом. – Буквально мгновение назад на озере ещё никого не было! Да и как бы четыре дракара прошли мимо форта из моря в озеро при дневном свете? Наши ядра превратили бы их лодочки в решето!

— А ну-ка понизьте тон, дон Диего! – Малум упёр руки в бока и чуть ли не визжал. – Не вы здесь всё решаете, смею вам напомнить! – Мистическое создание продолжило уже умиротворяющим тоном. – С дракарами украинские м-м-м… фантазёры слегка промахнулись. Ну, вы же видите, что на них невозможно установить пушки, они для этого непригодны. Поэтому обыграем всё так, как будто они подошли скрытно.

— Скрытно?

— Так ведь другого выхода нет, дон Диего! Они подошли, вы их якобы не заметили, они высадятся, завяжется сабельный бой, в котором каждый из доблестных украинцев заколет не менее восьми-десяти испанцев, и форт будет взят. Причём их потери будут составлять три-четыре человека.

— Да что вы говорите! – улыбался одними губами де Морено, однако глаза его выдавали истинное настроение гордого испанского офицера.

— Именно так и никак иначе! Потом они возьмут город. – Повелительный тон Малума не допускал никаких препирательств. – А в следующий раз мы подкорректируем некоторые пробелы. Сейчас украинские писатели усердно раздумывают, и как раз над тем, какую из европейских наций они научили кораблестроению, голландцев или испанцев.

Дон Диего поднял голову вверх и зычно расхохотался во всё горло.

— Рад, что у вас поднялось настроение, — улыбнулся Малум одними губами. – Ведь в следующий раз вы встретите украинскую эскадру по всем правилам, пушечными выстрелами, и, кто знает, может быть, и потопите пару кораблей. Вполне возможно, что они будут атаковать форт на галеонах.

— Я буду безмерно счастлив, – продолжал давиться смехом де Морено.

Отсмеявшись, дон Диего взял подзорную трубу и навёл на ближайший дракар. То, что он там увидел, его крайне удивило.

— Это что, сам Л’Оллонэ? А что случилось с его волосами? Что это за пучок на лысине? – Голос дона Педро выражал неподдельное изумление.

— Это называется оселедец, – голос Малума звучал наставительно, — так украинцы называют свою… м-м-м… боевую причёску.

— А при чём здесь Л’Оллонэ? Зачем ему делать себе украинскую причёску, пусть и боевую? И почему он одет в такую дурацкую одежду?

— Видите ли, дон Диего, согласно нововведениям, ваш извечный враг Л’Оллонэ целых пять лет обучался морской науке во Всемирно Известной Украинской Навигацкой Школе. И одет он так, как одеваются все украинские казаки: в их забавную рубаху и не менее забавные штаны, что вполне логично.

— Всемирно известной украинской навигацкой школе? Впервые о такой слышу, — продолжал испытывать терпение Малума дон Диего. – Я-то думал, что Л’Оллонэ получил свой опыт на судах Вест-Индской компании и у французских буканьеров.

— А теперь, согласно корректировкам, он всему научился у украинцев, — резко оборвал испанца Малум. — И хватит разговоров!

Дон Диего снова навёл свою подзорную трубу на ближайший из дракаров и стал наблюдать за Л’Оллонэ. Рядом с прославленным и жестоким французским корсаром стоял мужчина, чей необъятный живот достигал просто невероятных размеров, а краснота лица просто поражала воображение.

И этот пузатый мужчина что-то говорил французскому корсару, показывая на форт. Вдруг Л’Оллонэ что-то резко ответил украинцу и покрутил пальцем у виска. Его тут же сзади ударили рукояткой пистолета по голове, повалили на дно дракара и стали избивать.

Избиение продолжалось минуты три. Л’Оллонэ рывком поставили на колени, а уже знакомый дону Диего украинский пузан стоял, возвышаясь над ним, и что-то говорил, время от времени покачивая правой рукой с указательным пальцем в наставительном жесте. Всё лицо французского корсара было в крови.

Тем временем внимание испанского коменданта привлёк другой дракар. На нём шла драка, все дрались со всеми, что немало позабавило дона Диего. Из-за чего шла драка было непонятно, да и совершенно неинтересно.

— И вот эти собрались штурмовать форт? – насмешливо спросил де Морено

— Потерпимей, дон Диего, — раздражённо бросил Малум. – Такие мелкие стычки совершенно в духе украинцев, так что избавьте себя и меня от ваших издёвок.

На смотровую площадку вышел лейтенант Лопес, совсем ещё молодой офицер. Неприязненно посмотрел на Малума, к которому, надо сказать, никто из солдат гарнизона не относился хорошо, несмотря на несметное количество отыгранных вариаций захвата Маракайбо.

— Сеньор комендант, к вам посетитель, — доложил Лопес.

— Посетитель? – удивлённо спросил дон Диего. – Из города?

— Да, сеньор. Это фрей Доминго, и он просит немедленной встречи с вами. В городе беспорядки.

— Но как? Впрочем, веди немедленно! – дон Диего взволнованно замер, пытаясь унять учащённо бившееся сердце.

Лопес отсалютовал и вышел, а через минуту на смотровую площадку вышел пожилой человек в сутане с окровавленным лицом.

— Дон Диего, простите, что врываюсь так внезапно, но городу нужна ваша помощь! – устало выдохнул фрей Доминго. – Я видел, что напротив форта стоят какие-то баркасы, и вы наверняка вот-вот дадите им бой. Но у вас здесь целый гарнизон, и четыре жалкие посудины особой угрозы для вас не представляют. А у нас в городе массовая драка.

— Драка? С чего бы?

— Да никто не знает, дон Диего! Откуда ни возьмись возле собора святых Петра и Павла возникла толпа полуголых мужчин с раскрашенными в странные цвета волосами. Они нагло демонстрируют горожанам мужское естество, да и размалёваны, словно портовые девки на Тортуге! – в голосе фрея Доминго начало звенеть неподдельное возмущение. – Они вытащили всех служителей из собора, начали прилюдно избивать и ставить их на колени. Все мужчины, бывшие в то время на площади, возмутились этому и тоже полезли в драку. Поэтому, во имя Всевышнего, сеньор, прошу вас вмешаться, ведь у меня в подчинении всего-то четыре инквизитора, наш городок не такой большой!

— Хорошо, фрей Доминго, я отряжу людей, но как вы сюда попали? – в голосе дона Диего звучало волнение и надежда.

— Пешком, конечно, дон Диего! Я бежал так быстро, как мог! – фрей Доминго деловито налил себе вина в кубок из кувшина, который испанский комендант неосмотрительно оставил стоять под палящим солнцем на каменном бортике ограждения.

Осушив бокал, фрей Доминго уставился на Малума.

— Вы кто такой, и почему так странно одеты? – повелительным голосом спросил фрей Доминго.

— Сейчас это неважно, святой отец, — резко прервал его дон Диего, беспокоясь, что реакция Малума может быть довольно резкой. – Вы лучше скажите, что было нужно от священников и монахов этим размалёванным?

— А кто его знает, сеньор? – фрей Доминго осушал уже второй бокал, не сводя подозрительного взгляда с Малума. – Они постоянно что-то кричат на какой-то тарабарщине.

— Это украинский язык, — наставительно произнёс Малум.

— Опять украинцы? – снова насмешливо спросил Малума дон Диего.

-Украинские писатели хотят не только сделать своих соплеменников всемирно известными мореплавателями, но также желают, чтобы все помнили, что это именно украинский народ начал борьбу за права сторонников однополой любви, — пришлось вновь объясняться Малуму.

— Мадре Сантиссима! – перекрестился фрей Доминго. – Эти еретики и отступники ещё размахивали какими-то цветастыми книжонками, на которых посмели изобразить святое распятие!

— Это Библия для гомосексуалистов, — вновь наставительно, стараясь перекричать фрея Доминго, возвысил голос Малум. – И они тоже сегодня победят, присоединившись к казакам во время захвата города. Этого не избежать, дон Диего, поэтому перестаньте постоянно утомлять меня своим возмущением!

— Мужеложцы? Возьмут город? Вот уж нет, — с холодной яростью произнёс де Морено, резко подскочил к Малуму, выхватил шпагу и вогнал ему в грудь что есть силы.

Выражение лица Малума стало растерянным и удивлённым. Его тело несколько сжалось в размерах, и превратилось в несколько клубочков дыма, которые почти мгновенно рассеялись.

Фрей Доминго некоторое время смотрел в пространство с наиглупейшим выражением лица. Затем, убедившись, что ни с ним, ни с доном Диего не происходит ровным счётом ничего, перекрестился и снова подбежал к кувшину с вином.

Осушив ещё один бокал, священнослужитель приосанился.

– А ведь я считал, что он просто какой-то еретик. Эти волосы, эта внешность, а как по-испански хорошо говорит, будто родился где-нибудь в Арагоне! – Он снова перекрестился. – Господь защитил нас от этого демона и вложил силы вам в руку, дон Диего, и вы волей Его одолели это бесовское отродье! Долго же вы терпели его бредни!

— Вы даже не представляете, насколько долго, — задумчиво молвил дон Диего. – Лопес!

Лейтенант тут же вбежал на площадку и вопросительно посмотрел на своего командира. Надо полагать, он находился неподалёку и всё слышал.

— Лопес, возьмите сорок человек из гарнизона, вооружитесь алебардами и пистолетами и ступайте в город вместе с фреем Доминго, — приказал де Морено. – По возможности скрутите еретиков и заприте в городской тюрьме. А здесь я разберусь сам. Ступайте, Лопес, не медлите.

Лейтенант в который раз отсалютовал и пригласительным жестом предложил священнику идти первым. Фрей Доминго, напустив на себя важный вид, перекрестил дона Диего, и покинул смотровую площадку.

Дон Диего спустился к канонирам и уже с позиции артиллерийских батарей вновь некоторое время понаблюдал за четырьмя дракарами.

Там ничего нового не происходило. На одном из дракаров всё ещё продолжалась драка, а на «флагмане» окружившие Л’Оллонэ украинцы все ещё заставляли его стоять на коленях и, наставительно жестикулируя, что-то объясняли.

— Именем его католического величества Карла Второго, короля Испании! – загремел голос дона Диего, и взоры его солдат с надеждой обратились к нему. – Приказываю канонирам открыть огонь и пустить эти жалкие посудины на дно озера! Гарнизонным офицерам приготовить команды для приёма пленных на берегу! Огонь!

Батареи форта ожили, изрыгая пламя, и уже через мгновение обломки всех четырёх дракаров взмыли в небо.

Украинских казаков, тех, которые не были уничтожены залпами пушек форта и не потонули в водах озера Маракайбо, на берегу поджидало две сотни испанских солдат, которые связывали их и отправляли на гарнизонную гауптвахту.

Л’Оллонэ успел прыгнуть в воду и поэтому спасся. К своей чести, дон Диего отнёсся к своему давнему противнику более чем благосклонно. Он не стал запирать его вместе с незадачливыми украинскими мореплавателями, а великодушно предоставил ему свой кабинет. Ведь комендант форта не знал, когда и чем закончится эта петля реальности.

Поэтому он приставил к своему кабинету двух солдат, одолжил Л’Оллонэ свой сменный камзол и бритвенные принадлежности, которые тот попросил, чтобы сбрить дурацкий чуб. Немного подумав, де Морено велел подать арестованному корсару еды и пару кувшинов кастильского.

Дон Диего, огромным усилием воли заставляя себя не бежать, чтобы не потерять лицо перед горожанами, шёл по улочкам Маракайбо. От форта он буквально летел, но когда приблизился к первым домишкам, то заставил себя перейти на спокойный шаг.

Испанский офицер боялся, что этот день неожиданно закончится и он, как всегда, вновь окажется у себя в кабинете в форте. Его сердце от волнения чуть ли не выскакивало из груди, и отбивало такой ритм, что никаким кастаньетам не угнаться.

Проходя мимо церковной площади, он увидел своих солдат с лейтенантом Лопесом, которые стояли подле скрученных полуголых людей с разноцветными волосами. Рядом с его солдатами стояли четыре дюжих молодца с надетыми поверх сутан кирасами. Фрей Доминго, облачённый в уже новую сутану и без каких-либо видимых следов крови и побоев на лице, вдохновлённо читал проповедь. Дон Диего готов был биться об заклад, что почтенный фрей уже предвкушает аутодафе, к сожалению для пойманных на площади еретиков.

А горожане уже убирали разбитые горшки и прочую утварь, которая пострадала при массовой драке. Городок жил обычной жизнью: слышался лёгкий смех женщин, лениво перебрасывались словами мужчины.

Наконец он дошёл до ворот своего дома. Он буквально вбежал на тенистую веранду и прислушался. Из дома был слышен детский смех.

Дон Диего вздохнул, стараясь выровнять дыхание, и распахнул входную дверь.

Анатолий Урсида