Пока мои френды осваивали новые скиллы – рисовали, дистанционно обучали, шили, кроили и читали в подлиннике Джойса, – я побрила кота. Это моё самое выдающееся достижение!

Кота я брила в несколько приёмов. Дожидалась, пока он заснёт, подкрадывалась с электробритвой и принималась за дело. Евсей Харитонович чуть кукушечкой не съехал. Я его понимаю: просыпаешься – на пузе не хватает растительности, а хозяйка жужжит и вьётся вокруг, как обезумевший шмель.

Голову и хвост я трогать не стала – там колтуны не росли. Во всех остальных местах Евсей Харитонович свалялся как подзаборный бобик. Когда он только начал портиться, я несколько раз подкатывала к нему с предложением привести шерсть в порядок. В первый раз, увидев пуходёрку, кот откровенно засмеялся. Во второй раз сломал массажную щетку. В третий, не меняясь в лице, вырвал у меня из рук фурминатор и ушёл, брезгливо волоча его за собой, как дохлую крысу. Не знаю, что он с ним сделал.

По мере роста обритых площадей, в Евсее Харитоновиче стала поднимать голову паранойя. Он начал бояться за хвост. Догадываюсь, о чём он думал: махнёт эта психическая бритвой не туда – и всё, ходи с голой жопой, смеши людей. Кот стал прятать хвост перед сном под себя. Просыпаясь, нервно искал его и вскрикивал, если находил не сразу.

Что касается кота Матвея, он проявил себя черствой бездушной скотиной. А именно: смеялся над бритым товарищем, тыкал в него пальцем и обзывал "головохвостое".


Чем бесшёрстнее становился Евсей Харитонович, тем самодовольнее выглядел Матвей. Где прежний ласковый дурачок? Где нежный трогательный котик? Высокомерное рыло смотрит на нас с портрета.

Товарищи, не повторяйте моей ошибки, брейте котов поровну!
Елена Михалкова