Это очень некрасивый город. Чахлый, такой, как и все промышленные города Донбасса. Украинский город, украинская символика, русская речь, гордость от того, что на Кремле сияют звезды созданные в этом городе. Город, проклинающий бандеровцев и сепаратистов, олигархов, Путина и Обаму. Город – “освобождённый” украинской армией.

Странное место, странные люди. Не к месту вспомнилась картина “Свадьба в Малиновке”. Если в Киеве думают, что это их город – они ошибаются. Если в Москве думают, что это их оплот, они так же ошибаются. Возможно, эта географическая точка на карте Украины принадлежит параллельному миру?

Перепрыгивая через вырытую траншею, услышал: “Путин нас слил… Янык – собака, живьем бы его… Сволочь, та ещё… Покрошим бандеровцев, места хватит… Хватит с нас этого российского говна…” Будто бы областной центр рядом, а такое ощущение буд-то попал в семидесятые, не сиротские, но и не сыновние. Отовсюду разные слова, совершенно разные желания.
Подошёл к вокзалу, невольно замер от удивления. Здание напоминает огромный муравейник, где вместо муравьёв – люди. Они стоят, снуют взад-вперед, спорят, кричат, все они – беженцы. Сюда, на эту, теперь конечную станцию, взявшую на себя функцию областного вокзала, ежедневно приезжают и уезжают десятки тысяч человек. Кто-то приезжает из Донецка, Горловки и, простояв в длинных очередях, получив в руки заветный билет, уезжают в Москву, Киев, Севастополь… Кто-то наоборот приезжает из Крыма домой в Горловку, Луганск, Донецк. Волею судьбы этот город стал “Меккой”, местом, где спокойно, где ходят поезда, их мало, но они реальное спасение.

Не ходят электрички и автобусы по расписанию, но это неважно. Здесь не бомбят, не рвутся снаряды, город живёт обычной провинциальной жизнью. Здесь можно купить еду, увидеть потерянное для многих спокойствие.

Захожу в здание вокзала. Очередь. Длинная и шумная. В зале ожидания касса и ряд скамеек, на которых расположились люди. Мест не хватает, занят подоконник, узкий проход. Баулы, поклажи, сумки с детскими вещами. Люди, одетые в то, во что им повезло одеться. Старуха и старик в тапочках на босу ногу. Пожилая дамочка в банном халате. Они такие разные – плачущие от радости, что встретили родню, рыдающие от горя, ведь там, всего за тридцать километров от этого места, война. Дети кричат или молчат, оценивая меня совсем недетским взглядом. Друг или враг? Они уже способны оценить врага, а друга… Нет здесь друзей, случайные попутчики, разные истории и судьбы. Здесь процветают “жуки” от транспорта, юркие автоперевозчики, которые “зарабатывают” на войне. Если вчера билет в Донецк стоил тридцать гривен, сегодня – триста. Что будет завтра, никто не знает, и будет ли это “завтра”?

В зал входят трое военных. Они осматривают толпу, будто просвечивают рентгеном. Ищут бегущих из страны “сепаратистов”. Подходят ко мне. Предъявляю удостоверение журналиста. Бегло просмотрев, уходят. К кассе протискивается представитель мэрии и, осмотрев стоящий перед кассой народ, от бессонницы красными глазами, монотонно оповещает: “Кто нуждается в помощи, кому некуда уехать, прошу записываться. В нашем городе работает специальная социальная служба, где вас накормят, где вы сможете отдохнуть…”
Люди, перебивая друг друга, выкрикивают свои фамилии. Их понять можно – а как быть? Нет денег, у многих нет документов, но жить на что-то надо. Кормить детей, обмыться, постирать… Успокоиться от пережитого ужаса.

На перроне ажиотаж. Подошёл поезд, следующий в Москву. Народ осаждает вагоны, пытаясь как можно быстрей уехать. Крики мат, вялые протесты проводников. Много молодёжи, уезжающей на работу в Россию. Они бегут от войны. Ковыляя, приближается парень. Он без ноги. Изувеченное осколками лицо. Понятное дело-война. Позади него двое мужиков, громко спорящих об амнистии ополченцам, особом статусе Донбасса и люстрации.
“ – Донбасса стоял, и будет стоять на своём. Мы игнорируем эти драные выборы”, – зло картавит один. Второй мужчина ему вяло противоречит: “Выборы – это наше спасение. Пусть кривая власть, но это власть”.

Поезд уплывает, растворяясь вдали. Вернутся эти люди когда-нибудь сюда? Не знаю, но думаю, что не все. Призрачное обещание соседа приютить – манит, но, как будет на самом деле? Как вычеркнуть из жизни Украину, счастливые годы на этой пропитанной сегодня смертью, земле? Возвратятся ли они к обгоревшим остовам домов? Может там, куда они едут, будет не так страшно. Они заслужили отдых. А как же родина? А что родина? Она была и будет – но без них…

Донецкая область. 17.09.2014 г.

Фотоматериалы: