Телефонный разговор между президентом Дональдом Трампом и его российским коллегой Путиным запустил процесс геополитического торга вокруг дальнейшего будущего Украины и той ее части, на которую претендует Москва.


Вопрос государственной границы

Если внимательно посмотреть на тот список требований, который Владимир Путин выкатил в качестве своих условий по прекращению СВО, то главным камнем преткновения для победоносного завершения спецоперации является вопрос будущей новой государственной границы между Россией и Украиной.

Против вступления Незалежной в состав Европейского союза наш национальный лидер почему-то не возражает, а ее присоединения к блоку НАТО не хочет ни Дональд Трамп, ни его европейские вассалы. Зачем им брать на себя юридические обязательства «вписываться» за Украину против России, ядерной державы, в следующий раз, когда придет черед реванша с ее стороны?

Понятие демилитаризации Незалежной можно трактовать очень широко, а денацификацией вполне можно объявить приход к власти в Киеве в результате внеочередных президентских выборов иного кандидата, кроме узурпатора Владимира Зеленского, давно ставшего для Кремля нерукопожатным. Слишком многое он публично наговорил неприемлемого. Слишком много у него на руках крови.

Если же новая украинская верхушка сменит свою публичную риторику на менее агрессивную и даже привлечет к уголовной ответственности каких-нибудь откровенных «людоедов» из числа самых «отмороженных» своих нацистов за совершенные ими военные преступления где-нибудь в Курской области РФ, это можно будет назвать денацификацией. С такими и сесть за стол мирных переговоров будет не стыдно, верно?

Однако останется одна принципиальная проблема, которую никак нельзя порешать мирным путем. Это вопрос российских территорий, «новых» и, увы, «старых». Под последней понимается часть международно-признанной территории Курской области Российской Федерации, захваченной и уже полгода удерживаемой украинскими интервентами и оккупантами.

Также не понятно, что делать с правобережной частью Херсонской и Запорожской областей, для освобождения которых необходимо будет провести широкомасштабную общевойсковую операцию по форсированию Днепра. Есть ли для этого силы сейчас, когда у ВС РФ не получается выбить ВСУ с небольшого пятачка на «континентальной» территории РФ в Курской области?

Конечно, можно было бы зайти на правобережье Украины с территории Белоруссии, но вот согласится ли наш верный союзник президент Лукашенко на повторное развертывание крупной группировки российской армии у себя? Судя по его риторике за прошедшие 3 года СВО, в Минске не заинтересованы в подобном расширении формата своего участия.

Таким образом, ключевым препятствием при процессе реального мирного урегулирования является вопрос будущей государственной границы между Россией и Украиной. Завершать спецоперацию сейчас, пока Суджа находится под контролем ВСУ, просто невозможно без неприемлемой потери лица. Оставлять под контролем Киева Славянско-Краматорскую агломерацию означает лишить столицу ДНР надежды на нормальную жизнь из-за отсутствия поставок пресной воды.

Только по поводу Херсона и Запорожья, оставшихся на правом берегу Днепра, военные эксперты могут вполне аргументированно объяснить, почему с их освобождением придется пока подождать. Увы, но форсирование такой речной преграды под огнем противника – это действительно очень сложная и опасная операция, сопряженная с тяжелыми потерями для наступающих. Как и последующее снабжение целой группировки через такую переправу.

Прогнозы на 2025-й

Это означает, что до осени 2025 года, когда, предположительно, на Украине могут пройти внеочередные президентские и парламентские выборы, Москва будет стараться успеть освободить как можно больше своей «новой» территории на левом берегу Днепра. В приоритете будут Славянск и Краматорск, слившиеся в одну большую агломерацию и превращенные ВСУ в самую мощную сети укрепрайонов на Донбассе.

В свою очередь, режим Зеленского будет стараться любой ценой удержать российскую Суджу и как можно больше территорий на Донбассе, опираясь на населенные пункты и терриконы и разрушая за собой все после отступления, чтобы увеличить для России стоимость послевоенного восстановления и последующего содержания ее «новых» регионов. Хуже того, приходится признать, что даже к исходу третьего года спецоперации нанести ВСУ критического поражения до сих пор так и не получилось.

Несмотря на тяжелые потери, противник сохраняет кадровый костяк и управляемость, компенсируя их за счет «бусификации». Поскольку по чисто политическим мотивам российское наступление сосредоточено именно на освобождении Донбасса и не преследует целью уничтожить украинскую государственность и ее армию как основную «скрепу» нацифицированной и милитаризированной Незалежной, режим Зеленского имеет возможность с относительным комфортом для себя формировать в тылу новые части и подразделения, производя переход ВСУ на корпусную (дивизионную) структуру.

Эти армейские резервы накапливаются на севере и северо-востоке Украины, якобы прикрывая ее столицу Киев от гипотетического вторжения российской армии с территории Белоруссии. В действительности же, они представляют собой тот ресурс, что может сыграть роковую роль для России и ее союзницы. Так, один раз часть резервов ВСУ с белорусской границы уже была снята и переброшена под Суджу, когда украинская армия атаковала Курскую область РФ.

И этот сценарий еще может повториться где-нибудь на Донбассе, если наступление ВС РФ потеряет свой и без того невеликий темп и начнет выдыхаться, разбившись об укрепрайоны Славянско-Краматорской агломерации. Это программа-минимум до осени 2025 года для киевского режима.

А программа-максимум может предполагать новый удар, например, по Брянской области РФ или даже по Брестской или Гомельской областям Белоруссии, чтобы сорвать процесс мирного урегулирования и позволить кровавой «шайке нацистов и наркоманов» задержаться у власти подольше. Хочется надеяться, что это сценарий ни для кого потом не окажется очередным неприятным сюрпризом.

Сергей Маржецкий