На дворе был год 87-ой. Осень.
После обеда Демьяныч, покрутив головой, выцепил меня и рыкнул:
- Лейтенант, ну-ка иди ко мне!
- Я-я?
- Нет, бля-а, твой сосед! Мне медику пожаловаться, что ты оглох?
- Да не, не надо, - подскочил к нему я, - слухаю!
- Это я слушаю, а ты исполняешь!, - "лягнул" в ответ командир звена. - Завтра пойдёшь в школу на "Урок мужества".
- Какой ещё "Урок мужества"? - в обозримом будущем никаких праздников и близко не намечалось. - И чё я-то? Чё, вон, не Димон? - я попытался сходу выкрутиться.
- Потому что я пообещал, что придёшь ты!
Да ё-опрстэ! Кому он чего наобещал? Сам-то приехал в Кировабад на неделю раньше нас (бомбардировочный полк только создавался). А за год мы даже названия улиц толком не запомнили.
- Лейтенант, ты где? - вернул меня в реальность свирепый рык.
- Тут я! Что за школа-то? И где она находится?
Демьяныч назвал номер школы и адрес. Штурман звена тихо упал на стол, сквозь слёзы заржал, погладил меня по руке и вполголоса проникновенно сказал:
- Мы будем тебя помнить!
Хренасе! Они ещё и издеваются!
- Когда мне туда явиться?
- Завтра! - Демьяныч глянул изподлобья. - В 9.00!
- Яволь! - отправился я по своим делам.
- Да! Забыл сказать - на службу можешь завтра не являться!
- Спасибо, Виктор Демьяныч! Я буду помнить это вечно! - огрызнулся я.
- А забудешь - я напомню! - изящно "пнул" вдогонку Демьяныч.
Авиация - это особый мир и система постоянных подколок и подъёбок встроена напрямую в жизнь. Все прекрасно понимают ежедневную зыбкую границу между жизнью и смертью, а посему большинство и не сильно заморачивается по этому поводу.

На следующий день я тащился в школу, размышляя находу какой по возрасту будет класс, чего они будут спрашивать и что мне придётся им рассказывать.
Класс был ПЕРВЫЙ. Этого я точно не ожидал. Первая попавшаяся учительница подвела меня к двери класса, на которой значилось "1Г" и, слегка подтолкнув в спину, сказала: "Вас очень ждут". Всё было как во сне - ни вопроса "кто вы", ни "куда вы". Встретили, подвели, заходи. Кх-м... Ну ладно.
Я зашёл в класс, закрыл за собой дверь, глянул на все три ряда парт, улыбнулся и дружелюбно молвил: "Здравствуйте, дети!", пытаясь одновременно осмотреться. Всё короткостриженное и косичково-разноцветно-бантовое воинство подскочило и радостно запищало: "Салам ...", "Вохчуйн...", "Барев ..." и только с правой дальней парты донеслось "Здрасьте" в единственном экземпляре. В это мгновенье у меня перед взором мгновенно пролетело Санино "Мы будем тебя помнить" и настойчиво-хмуро-ехидное Демьяныча "... Я тебе напомню!" Ё-моё, как с ними разговаривать, если они говорят на своём языке, а я на своём??? И тут пришло спасение.
Из-за стола учителя, придвинутого вплотную в партам 3-го ряда, встала миловидная молодая женщина и обратилась ко мне:
- Александр Петрович, здравствуйте! Я Елена - классный руководитель класса и мы вас очень ждали! Правда дети?
- У-а, бэли, айо, - я чуть не оглох.
- Кто у нас будет переводчиком?
Охтыжблин! Фигасепопал!
На первом ряду вскочила девочка со второй парты, на втором ряду - где-то посередине пухленькая девочка, на третьем - мальчишка с первой парты.
- Ну вот и договорились! Александр Петрович служит на нашем аэродроме, где работают ваши папы и мамы. Он штурман и сейчас он расскажет, чем занимается и ответит на все ваши вопросы.
На первый пункт я потратил минут 20. Всё осложнялось тем, что после одной-двух фраз приходилось делать паузы. Девочка со второго ряда переводила то, что было рассказано, а затем, время от времени, подключалась девочка с первого ряда и мальчик с третьего. Иногда переспрашивали, но "процесс" продвигался со скоростью курьерского поезда. А затем наступило время вопросов. И тут понеслось... "А вы что делаете", "а что делает лётчик", "а бомбы настоящие", "а ракеты сбрасываете", "а танк ломается, когда вы его бомбой стукаете" и вдруг:
- А вы папу моего знаете?
- А как его фамилия? Или твоя?
- Аббасов.
Уппс! Я знал шестерых Аббасовых, трое из которых служили в соседском транспортном полку, один был прапорщиком на вещевом складе и мы с ним дико ругались, двое оставшихся служили у нас в полку.
- Он такой высокий, с чёрными волосами?
- Да, точно!
- Знаю! - я соврал, не моргнув глазом. Малыш должен гордиться папой, а уж знаю я его или нет, пацана не должно волновать.
- А вы людей убиваете? - девочка, задавшая вопрос, была маленькой в любом понятии этого слова.
- Нафига? В смысле - зачем? У нас войны нет. - перевод занял минут 5, по пути полкласса успело переругаться и замириться.
- Я занимаюсь защитой вас! - забил я "кол" в разгорающийся спор. Галдёж сразу затих.
- А вам приходилось прыгать из самолёта? - это опять была девочка, но с первого ряда.
- Боже упаси! - ляпнул я, не подумав. Последовал перевод всех трёх "толмачей" одновременно. Класс превратился мгновенно в стаю внезапно проснувшихся сов, а летающая в классе муха уж точно оглохла от своего жужжания во внезапно наступившей тишине. Я взглянул на учительницу. Елена отвернулась к окну и плечи её тряслись. "Толмачи" явно перестарались в переводе.
- Нет, я не прыгал из самолёта. И не хочу!, - муха продолжила полёт, а детский спецназ дружно оживился...
Два часа - это очень немного. Уверяю. Когда вас беспрестанно распрашивают дети. Но и этой "пытке" приходит конец, когда учительница даёт понять, что мы проболтали 3 урока, а никто из детей не сходил даже в туалет. Я тешил себя надеждой, что тоже оправдал их ожидания. :))
- Дети в восторге! Им очень понравилось!, - успокоила меня Елена в коридоре.
- Скажите, Лена, - попытался я выяснить для себя "непонятки", - а почему девочка в центре так длинно переводила?
- А вы не поняли? - она смеялась.
- Не-а.
- Она армянка, но говорит на двух языках. На трёх, - поправилась Елена. - Она переводила сначала на азербайджанский, а затем то же, но на армянский. Девочка слева делала уточнения на азербайджанском языке, а мальчик справа - на армянском. Вот так мы и работаем. :))
- Обалдеть! А вы им что преподаёте?
- Русский!
Теперь смеялся я. Такого "вавилонского варианта" я и предположить не мог.

Утром Демьяныч первым делом подозвал меня.
- Успешно?
- Предупреждать надо!
- О чём?
- Что там по-русски вообще никто ничего не понимает, кроме учительницы.
- Как учительница?
С дури я чуть не ляпнул "Отпад", но это был тот редкий день, когда "язык мой" уступил место чувству самосохранения. Я посмотрел на подозрительно внимательного Демьяныча.
- Хорошая. Это ваша жена, Виктор Демьяныч?
- Ну да!
- А маленькая девочка с голубыми бантиками и острым носиком - дочь?
- Дочь. А ты откуда знаешь?
- Она там единственная "здрасьте" сказала. Кстати, очень симпатишная и очень похожа - личико такое же кругленькое!
- На меня? - расплылся Демьяныч.
- Да нихрена! На маму! - изо всех сил "лягнул" я его. - Разрешите идти, тащ капитан? - вежливо осведомился я.
Гамма чувств - от желания немедленно повесить и одновременно расстрелять до простого желания тупо дать в глаз пронеслось по лицу комзвена. Но... он захохотал и махнул рукой:
- Свободен!
Урок мужества прошёл "на ура".

Aleksasha