Мы тут все ненормальные, — дончанка о дончанах

Дончанка Галина Скворцова о странной личной ответственности за обстрелы, которую чувствует каждый, покидая город.

В пору отпусков жители Донбасса, пребывая на пляжах и экскурсиях, мысленно все равно остаются в Донецке.

Перефразируя известное выражение про девушку и деревню, совершенно точно могу сказать про дончан — можно вывезти человека с Донбасса, но Донбасс из человека — невозможно. За два года войны мы так пропитались войной, что расслабиться и получить удовольствие от жизни в мирных территориях не получается.

Я сейчас не о салютах, которые заставляют вздрагивать нашего брата. Некоторые, кстати, по этому вздрагиванию узнают своих. Курорт. Европа. Отель. Детский праздник. Салют. Пара, выходящая из отеля, при первых залпах неприлично выражается. Семья с маленьким ребенком в коляске инстинктивно закрывают собой коляску. После быстрого осознания, что это не обстрел, две семьи перебрасываются характерными взглядами:

— Алчевск.

— Донецк.

Так и познакомились и подружились.

Так вот я сейчас немного о другом. Я о чувстве вины, которое начинают испытывать граждане ЛНР и ДНР, выезжая на мирные территории. Казалось бы — пользуйся моментом, дай отдохнуть психике, расслабься наконец-то! Нет сводок Басурина, в транспорте не разговаривают о гуманитарке и разрушениях, на дверях магазинов нет наклеек «с оружием не входить», на дорогах нет следов от гусениц, — один сплошной мир.

Такой, который был у нас и который мы забыли. Один из основных законов философии гласит — бытие определяет сознание. Но то ли у древних философов случилась недоработка, то ли мы исключение, а только не работает на нас этот закон. Прожив месяц в сибирском городе, наконец-то встретившись с дочкой, папой, двоюродными сестричками и племянниками, постоянно думала о Донецке.

Не знаю почему, но почему-то в отъезде ощущаешь личную ответственность за обстрелы. Мой город обстреливают, а я тут прохлаждаюсь. Откуда берется это чувство — непонятно. Ты обычный житель города, не военный, не участник минских переговоров, не советник первых лиц.

Будь ты сейчас в городе, все было бы точно так же — обострение на Спартаке и в Горловке, Петровка опять принимает, центр слышит. Но ты не там, ты не слышишь, тебе уж точно ничего не угрожает, и ты виноват, что все твои сейчас в страхе, а ты, как дура, в безопасности. Конечно, можно предположить, что это у меня что-то с головой. Но с начала отпускной компании описанием подобных ощущений забит весь интернет. Мирные обыватели чувствуют вину за обстрелы. Почему? Непонятно.


И так и есть. При каждом удобном случае читаешь, что там на Родине происходит. Родные злятся, что ты все время в планшете. А по-другому никак. На генном уровне потребность быть в курсе.

Или вот, например, у подавляющего количества дончан пожелание от мирных «держитесь там» и «берегите себя» вызывают если не желание дать в морду, то раздражение точно. Нет, мы понимаем, что нам от чистого сердца желают. И таким образом хотят подбодрить и вселить уверенность.

Однако ж, в ответ хочется раздраженно спросить: — Расскажите, как??? Как нам держаться и как беречь себя? Сдерживаемся, понятно, не грубим. Но вот находясь в «мирняке», никаких других пожеланий из подбадриваний для своих так и не придумала.

По возвращению в Донецк наконец-то выдохнула и успокоилась. Дома. Вечером в скайпе давала отчет родственникам на тему «как добрались».

— Ленка, я так соскучилась за Донецком, что последние метры до шлагбаума на Успенке пробежала бегом. С ребенком, двумя чемоданами и плюшевым котом Толиком, без которого мы не путешествуем, — рассказывала я сестричке.

— Ты ненормальная. Вы там все ненормальные. Вы возвращаетесь в войну и радуетесь.

А я сначала подумала — действительно странно, а потом — нет, не странно. Мы относимся к своему городу где-то так же, как больному ребенку, которого вынуждены оставить на время. Поэтому и терзаемся, и мучаемся, пока не вернемся и не обнимем кровинушку. Теперь и выздоровление пойдет быстрей. А как выздоровеет окончательно, так и у нас все синдромы пропадут. Но не раньше.

Галина Скворцова