ОБСТРЕЛ

- Прилет! - кричит минометчик с позывным «Казах» и падает рядом со своей «стодвадцаткой» (калибр миномета).

Мы валимся на дно окопа, как раз когда свист перерастает в раскатистый разрыв где-то в стороне.

- В блиндаж! - командует ротный.


За спиной — снова нарастающий свист. Разрыв застает нас уже в землянке, где на газовой горелке закипает прокопченный чайник. На столе расставлены чашки, консервы, кетчуп. На стенах на гвоздиках висит амуниция. В воздухе — взвесь пыли от близких разрывов.

- Умеют воевать, - чему-то своему смеется «Казах». - Приходится бегать-прыгать по окопам.

- Мы под огнем, осколочные, 120-е, - идет доклад по рации.

Пять минут назад наш миномет сделал два выстрела по опорнику противника, и сразу прилетела ответка. Видно, что не прицельная, стреляли по азимуту, на звук. Значит на этом участке мудреной американской контрбатарейки нет. Зато 155-миллиметровых кассетных снарядов у врага в избытке. Американская «гуманитарка» дошла и до «восточного фронта», где в последнее время активизировались бои.

Северский выступ нечасто мелькает в новостных сводках. Бои под Белогоровкой, к западу от Лисичанска, увязли в позиционных боях, где первую скрипку играет артиллерия. При том, что севернее наши подразделения давят противника в Серебрянском лесничестве. А это накладывает отпечаток и на Белогоровское направление. ВСУ пытаются продавливать здесь оборону, чтобы оттянуть часть наших сил с Кременского участка. И не допустить охвата Северска.


- Бывают попытки прорыва диверсионных групп, но они пресекаются артиллерией. До стрелковых боев уже не доходит, - вводит в курс дела замкомандира роты отряда БАРС-12 с позывным «Шульц».

После того, как обстрел затих, мы идем с ним, укрытые от «птичек» с неба густой зеленью, к переднему краю, где сидят наблюдатели. Ряды блиндажей, окопов. На веревках, растянутых между деревьями, сушится постиранный камуфляж. «Шульц» в мирной жизни работал в муниципалитете Воронежа. Говорит, что власти в регионах и так глубоко погружены в тему СВО, но ему хотелось сделать нечто большее. Мэр подчиненного поддержал, оставил за ним место и отпустил воевать.


АКТЕР С АВТОМАТОМ

- Я думал, что история с добровольчеством закончилась в прошлом году, - замечаю, обходя свежую воронку.

- Вовсе нет. Есть мужики, которые желают помочь. Причем, все взрослые, даже очень. Понимают, куда идут. Хотя все равно приходится привыкать.

- А что за мужики?

- Да разные. А вот, например, «Гитис».

Из окопа выглядывает боец в каске. Надетой на бейсболку. Позывной — не случайный. На гражданке он закончил именно этот институт театрального искусства. Преподавал. Служил в театре родного Севастополя, снимался в кино. Играл и негодяев, и героев, и пьяниц, и спортсменов.

- И как человека искусства сюда занесло? - спускаюсь в добротную траншею.

- Это здесь вовсе ни при чем. Помните, как в «Покровских воротах»: «Мне никак не позабыть одну некрасовскую фразу: поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Как нельзя кстати подходит. Если Родине нужна помощь, ты обязан все для этого сделать. Просто я посчитал, что здесь я нужнее. А к своей профессии еще обязательно вернусь.

- Некоторые ваши коллеги предпочли уехать за границу и оттуда поливать Родину грязью.

- Хотелось сказать «бог им судья», но ни фига. Скажу так:

Сбросила улыбчивые маски

Среди нас прижившаяся мразь.

И теперь, как в старой русской сказке,

Мы с избы повыметем всю грязь.

- Это ваши стихи?

- Да. Навеянные караульной службой.

- Значит неправда, что когда пушки говорят – музы молчат, - прощаюсь с актером.


Вслед за немолодым ротным с позывным «Кикимора», карабкаюсь по склону в неожиданно спортивном ритме. Для того, чтобы перемещаться здесь нужны отменное здоровье и физподготовка. А средний возраст подразделения, на секундочку, 50+. Есть мужики повоевавшие, есть просто те, кто не смог стоять в стороне. Но это люди, которым лишней мотивации не надо. В воздухе слышен шелест снаряда, он взрывается на соседней высоте — там тоже наши позиции. В ответ грохочет артиллерия. Мы приседаем на всякий случай под деревом. Хотя, скорее, «Кикимора» понял, что мне надо отдышаться.

- А вы чего такой резвый, - делаю комплимент «старику».

- А я деревенский, молока много в детстве пил, - смеется тот.

- Про вас «Гитис» должен вторую часть «В бой идут одни старики» снять.

У серьезного блиндажа нас встречает очередной «дед» с окладистой седой бородой. Позывной совершенно не подходит его внешности - «Мышка». Поджарый, в бронике поверх морской майки-тельняшки.

- Сохранились хорошо. Отличный климат, строгое воспитание, бегаем, прыгаем. Все в удовольствие, можно сказать. Занятия спортом в свое время, без алкоголя, - поясняет он секрет сохранения формы.

- Шумно у вас здесь, - признаюсь.

- Ну, бывает и потише. В последнее время – да, шумят. Но ничего, успокаиваем. В основном мы в обороне. Наша задача – не допускать прорывов ДРГ. Опять же, борьба с «птичками», - кивает он на бойца с прибором, который сканирует небо на предмет вражеских беспилотников.

- А в армии служили?

- Срочку…

Договорить «Мышка» не успевает. Под звук приближающегося снаряда мы прыгаем в блиндаж. Вместо одной детонации слышатся множественные разрывы. Тут ни с чем не перепутаешь — кассеты. Подобные боеприпасы Киев применял и раньше — из реактивных систем залпового огня «Ураган», но штучно. Видимо, запасы были ограниченными. С приходом американских зарядов противник явно вошел во вкус, щедро насыпая их на наши позиции по всей линии фронта. Коренного перелома, конечно, кассеты Киеву не принесли. Но и говорить о том, что это бесполезные болванки я бы не стал. В конце концов, даже легкие ранения на какое-то время выводят бойцов из строя.

ИЗ МОНАСТЫРЯ НА ФРОНТ

- А пополнение-то к вам приходит? - спрашиваю комбата.

- И еще какое, - загадочно улыбается он. - Сейчас познакомлю.

- Позывной «Донской», - представляется новобранец. Естественно, с бородой.

В свое время служил на Дальнем Востоке, потом уволился. Семья, дети и вдруг… Монастырь. Мой новый знакомый — монах из Спаса Нерукотворного пустыни, что в Калужской области. Здесь учится на пулеметчика. Все предки — военные, дед дошел до Берлина, похоронен на Днепре, в Казачьих Лагерях, где в последние дни идут столкновения с украинскими ДРГ.

- Не мы выбираем, божий промысел выбирает, - спокойно рассуждает он. - Сложились обстоятельства, при которых я попал к старцам, и после этого все изменилось, жизнь пошла, скажем так, своим путем. Были разные послушания. Создавал сайт для калужской семинарии, пел на клиросе, участвовал в богослужениях, семинарию закончил. А сюда просто сердце тянуло.

- Из монастыря и на войну? С оружием?

- Очень все промыслительно. Покровитель мой - Дмитрий Донской. Вы помните Куликовскую битву из истории? Пересвет и Ослябя, они были монахами, причем бывшими военными тоже. Монаху можно, я считаю, когда Родина воюет, пострадать за нее, защитить.

- А на противника как смотрите, с учетом жизненного опыта?

- Да тут тоже ничего сложного нет. Люди просто приняли зло за правду, немножко стали одержимыми. Их можно понять, их обманули. Врага нужно любить, а жалеть нельзя.

- Это из религии постулат?

- Религия – это и есть жизнь.

- Как вы воспринимаете то, что сейчас происходит?

- Это десница Божья. Вы же знаете, люди стали жить извращенным способом во всех отношениях. Все идет из Европы, с Запада. Поэтому Россия сейчас выполняет роль меча очищения от всех этих вещей. Только так. Мы по-другому не смогли бы.

- Почему так произошло? Мы с украинцами фактически один народ.

- Еще Бисмарк говорил, что Россию невозможно победить, ее можно только разрушить изнутри. И Украина — часть этого плана. Их так воспитали. Сейчас очень удобно через СМИ воспитывать. Очень быстро можно, за несколько лет изменить сознание. Но мы их понимаем, по-своему жалеем.


- Как вы считаете, возможно примирение с ними?

- Конечно, возможно, но уже по окончании всего, что нам уготовано. Просто так, наверное, с их стороны не получится. У нас добрая воля. Наш народ не имеет к ним претензий, мы их не оскорбляем, ни унижаем, не издеваемся. С той стороны по-другому.

- Братия как отнеслась к тому, что вы сюда поехали?

- Благословили. Все – за. Вы же видите - наши воины воюют под знаменем Спасителя. В Москве появляются баннеры со Святой Богородицей. Россия, слава богу, почувствовала, что она – держава.

- А, допустим, в Забайкалье избили ветерана СВО, который потерял ногу, именно из-за того, что он воевал. Кто-то с сына нашего бойца, солдата, который здесь воюет, сорвал кепку с буквой Z...

- Есть и исконные враги, которые живут среди нас, и они не хотят, чтобы мы стали крепкими. «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…» Мы всегда со всеми воевали. Мы уже привыкаем из поколения в поколение к этому.

PS

Чтобы попасть на позиции под Белогоровку надо доехать из Луганска до Лисичанска. Помню, как пробирался я по трассе - «Бахмутке» в первый раз в прошлом году - инфернальные ощущения. Разбитые в прах деревни, особенно Тошковка, обрубки деревьев вдоль дороги, сама дорога - убийца подвески.

Сегодня покалеченные дома скрывает буйная зелень. А вместо ухаб - первоклассный автобан! Из Луганска до Лисичанска - за 50 минут, против прежних 2 часов. Фантастика!

- И мы вот это отдадим Украине? Да никогда! - сказал сидящий рядом командир БАРС-12, которого я вез к месту службы после его ранения. - Вот эти вещи очень красноречиво говорят людям, что мы здесь навсегда! Источник