Пока немец­кая пехота вязла в грязи и снегах рос­сий­ских степей, вы­со­ко­по­став­лен­ные де­я­те­ли на­цист­ско­го режима стали за­бра­сы­вать проб­ные шары о мирном до­го­во­ре в аме­ри­кан­ское OSS (Управ­ле­ние стра­те­ги­че­ских служб) — пред­ше­ствен­ни­ка ЦРУ. Ос­нов­ные усилия в этом на­прав­ле­нии пред­при­ни­мал непо­сред­ствен­ный на­чаль­ник Скор­це­ни Валь­тер Шел­лен­берг, со­гла­со­вы­вав­ший свои дей­ствия с ру­ко­во­ди­те­лем SS Гимм­ле­ром.

Ос­нов­ным парт­не­ром по пе­ре­го­во­рам для утра­тив­ших ил­лю­зии ру­ко­во­ди­те­лей Оси, стре­мив­ших­ся об­щать­ся с За­па­дом на­пря­мую, стал Аллен Даллес. Одетый в твид, с труб­кой в зубах, этот став­ший шпи­о­ном кор­по­ра­тив­ный ад­во­кат воз­глав­лял ре­зи­ден­ту­ру OSS в ней­траль­ной Швей­ца­рии.

Первый сигнал от Шел­лен­бер­га, ко­то­рый па­рал­лель­но за­ру­беж­ной раз­вед­ке ру­ко­во­дил гер­ман­ским фи­ли­а­лом аме­ри­кан­ской кор­по­ра­ции Меж­ду­на­род­ная те­ле­фон­ная и те­ле­граф­ная ком­па­ния (International Telephone & Telegraph, ITT), по­сту­пил в де­каб­ре 1942 года, когда за­сто­по­ри­лось про­дви­же­ние немец­ких войск на Во­сточ­ном фронте.

К сен­тяб­рю 1944 года име­лось уже несколь­ко под­твер­жден­ных со­об­ще­ний о том, что немец­кие под­лод­ки вы­во­зи­ли людей и ма­те­ри­аль­ные цен­но­сти из Ис­па­нии в Южную Аме­ри­ку. Рас­ка­яв­ший­ся на­цист­ский шпион Анхель Ал­ка­зар де Ве­лас­ко позд­нее при­знал, что через порты южного по­бе­ре­жья Ис­па­нии в Ар­ген­ти­ну было вы­ве­зе­но несколь­ко сотен мил­ли­о­нов фунтов золота и других цен­но­стей.

Неуди­ви­тель­но, что, узнав от своей раз­вед­ки о по­пыт­ках Аллена Дал­ле­са в по­след­нюю минуту за­клю­чить сделку с неко­то­ры­ми вы­со­ко­по­став­лен­ны­ми на­ци­ста­ми, Сталин пришел в ярость. Он об­ви­нил аме­ри­кан­цев в ве­ро­лом­стве. Пре­зи­дент Ру­звельт немед­лен­но вы­ра­зил про­тест против вы­ска­зан­ных со­вет­ским дик­та­то­ром «мерз­ких за­блуж­де­ний», однако пре­мьер-ми­нистр Ве­ли­ко­бри­та­нии Чер­чилль част­ным об­ра­зом на­мек­нул, что жалобы Ста­ли­на не были аб­со­лют­но без­осно­ва­тель­ны. Пе­ре­пал­ка между Ста­ли­ным и Ру­звель­том слу­чи­лась неза­дол­го до того, как по­след­ний умер от кро­во­из­ли­я­ния в мозг 12 апреля 1945 года. Хотя оба по­ли­ти­ка желали про­дол­же­ния со­труд­ни­че­ства Запада и Во­сто­ка и в мирные вре­ме­на, ма­хи­на­ции на­ци­стов при­ве­ли к воз­ник­но­ве­нию про­ти­во­ре­чий между двумя ве­ли­ки­ми дер­жа­ва­ми и уско­ри­ло раскол в их рядах.

Об­на­ру­жен­ные в конце войны кон­цен­тра­ци­он­ные лагеря дали лишний ар­гу­мент тем, кто на­ста­и­вал, что к немцам не сле­ду­ет про­яв­лять ми­ло­сер­дия. Размах вар­вар­ства на­циз­ма был на­столь­ко велик, его тех­ни­че­ское обес­пе­че­ние было на­столь­ко мерз­ким и си­стем­ным, что со­юз­ни­кам при­ш­лось при­знать, говоря сло­ва­ми Ко­мис­сии ООН по во­ен­ным пре­ступ­ле­ни­ям,что «боль­шин­ство пре­ступ­ных дей­ствий, пред­при­ня­тых врагом... имело со­вер­шен­но новую при­ро­ду». Исходя из этого, Боль­шая тройка по­обе­ща­ла уни­что­жить немец­кие про­мыш­лен­ные кар­те­ли, обез­гла­вить Ге­не­раль­ный штаб, а также при­влечь к ответу во­ен­ных пре­ступ­ни­ков, даже если их при­ш­лось бы вы­сле­жи­вать «в самых от­да­лен­ных угол­ках земли».

Даже до начала работы Нюрн­берг­ско­го три­бу­на­ла аме­ри­кан­ские офи­ци­аль­ные лица начали по­сте­пен­но от­хо­дить от своих обя­за­тельств по де­на­ци­фи­ка­ции. Стрем­ле­ние раз­ру­шить гер­ман­ские кор­по­ра­ции и на­ка­зать про­мыш­лен­ни­ков быстро угасло, так как все вни­ма­ние аме­ри­кан­цев пе­ре­клю­чи­лось на борьбу с крас­ной угро­зой — внут­рен­ней и внеш­ней. До­ку­мен­таль­но под­твер­жден­ный анализ Кри­сто­фе­ра Симп­со­на (Christopher Simpson) и других ис­сле­до­ва­те­лей де­мон­стри­ру­ет, что по­ли­ти­ка США по от­но­ше­нию к Гер­ма­нии во многом опре­де­ля­лась круп­ны­ми ин­ве­сти­ци­он­ны­ми бан­ка­ми, имев­ши­ми до войны тесные связи с гит­ле­ров­ским Рейхом. К лету 1945 года эти фи­нан­си­сты пришли к выводу, что полной де­на­ци­фи­ка­ции и де­кар­те­ли­за­ции гер­ман­ской эко­но­ми­ки пред­при­ни­мать не сле­ду­ет, хотя для пуб­ли­ки де­ла­лись за­яв­ле­ния со­вер­шен­но иного рода.

Из­на­чаль­но со­юз­ни­ки пла­ни­ро­ва­ли про­ве­сти в Нюрн­бер­ге еще один три­бу­нал, на этот раз по­свя­щен­ный пре­ступ­ле­ни­ям немец­ких про­мыш­лен­ни­ков, однако Со­еди­нен­ные Штаты вне­зап­но пре­кра­ти­ли его работу. Ру­ко­во­ди­тель аме­ри­кан­ско­го во­ен­но­го ве­дом­ства Роберт Пат­тер­сон заявил, что аме­ри­кан­ские офи­ци­аль­ные лица не на­ме­ре­ны давать со­вет­ским пред­ста­ви­те­лям воз­мож­но­сти про­ве­сти пе­ре­крест­ный допрос гер­ман­ских бан­ки­ров и про­мыш­лен­ни­ков «ввиду тесной связи немец­кой и аме­ри­кан­ской эко­но­мик в пред­во­ен­ные годы».

Задний ход аме­ри­кан­цев в во­про­се о де­на­ци­фи­ка­ции поз­во­лил ру­ко­во­ди­те­лям гер­ман­ской про­мыш­лен­но­сти, многие из ко­то­рых лично обо­га­ти­лись в ре­зуль­та­те без­жа­лост­ной экс­плу­а­та­ции за­клю­чен­ных кон­цен­тра­ци­он­ных ла­ге­рей, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни со­хра­нить свой статус и пре­стиж и после па­де­ния Тре­тье­го рейха. Вскоре США за­пу­сти­ли план Мар­шал­ла, целью ко­то­ро­го было вос­ста­нов­ле­ние эко­но­мик стран За­пад­ной Европы. Идея о том, что силь­ная и про­цве­та­ю­щая Гер­ма­ния по­слу­жит на­деж­ным опло­том против ком­му­низ­ма, была ос­нов­ной при­чи­ной того, что на на­чаль­ном этапе ре­а­ли­за­ции плана она по­лу­чи­ла больше средств, чем какая-либо другая страна.

Часто вос­хва­ля­е­мое по­сле­во­ен­ное «гер­ман­ское эко­но­ми­че­ское чудо» во многом яви­лось след­стви­ем аме­ри­кан­ской щед­ро­сти. Однако про­грам­ма эко­но­ми­че­ской ре­а­би­ли­та­ции имела и оче­вид­ную об­рат­ную сто­ро­ну: скон­цен­три­ро­вав бо­гат­ства в руках немно­гих, она об­на­жи­ла ан­ти­де­мо­кра­ти­че­ские и устрем­лен­ные к со­хра­не­нию нера­вен­ства тен­ден­ции в раз­ви­тии немец­ко­го об­ще­ства. Бывшие на­ци­сты с хо­ро­ши­ми свя­зя­ми на Уолл-стрит ока­за­лись в явном фаворе. На­сто­я­щим чудом могла бы стать Гер­ма­ния, про­шед­шая под­лин­ную де­на­ци­фи­ка­цию, но этого не про­изо­шло. Мно­го­чис­лен­ные ве­те­ра­ны Тре­тье­го рейха встре­ти­ли весьма снис­хо­ди­тель­ное от­но­ше­ние со сто­ро­ны аме­ри­кан­ских офи­ци­аль­ных лиц и их за­пад­ных со­юз­ни­ков.

Канц­лер Конрад Аде­нау­эр (фе­де­раль­ный канц­лер ФРГ в 1949-1963 годах - PapaSilver ) ни­ко­гда не был на­ци­стом, однако он не мог иг­но­ри­ро­вать со­хра­няв­ши­е­ся у немец­ко­го элек­то­ра­та сим­па­тии к уль­тра­пра­вым идеям. Аде­нау­эр пришел к власти с боль­шим трудом — ре­ша­ю­щие голоса в его пользу были поданы в Бун­дес­та­ге быв­ши­ми на­ци­ста­ми. После серии кон­суль­та­ций с Вер­хов­ным ко­мис­са­ром Мак­кло­ем (аме­ри­кан­ский Вер­хов­ный ко­мис­сар по делам ФРГ) канц­ле­ру уда­лось со­здать весьма хруп­кую пра­вя­щую ко­а­ли­цию, воз­глав­ляв­шую Хри­сти­ан­ско-де­мо­кра­ти­че­ским союзом.

Аде­нау­эр пы­тал­ся укре­пить свою непроч­ную пра­ви­тель­ствен­ную ко­а­ли­цию, за­иг­ры­вая с «Союзом из­гнан­ных», ор­га­ни­за­ци­ей фа­на­ти­ков ре­ван­ши­стов, пред­став­ляв­шей ин­те­ре­сы 11 мил­ли­о­нов немцев, вы­нуж­ден­ных по­ки­нуть после войны со­пре­дель­ные страны. При­ни­мая во вни­ма­ние, что бе­жен­цем был каждый чет­вер­тый житель страны, эта ор­га­ни­за­ция вы­зы­ва­ла боль­шие сим­па­тии Бонна.

Во главе с быв­ши­ми офи­це­ра­ми SS, меч­тав­ши­ми о воз­вра­ще­нии так на­зы­ва­е­мых во­сточ­ных тер­ри­то­рий, «Союз из­гнан­ных» по­лу­чил порт­фель в бонн­ском ка­би­не­те ми­ни­стров. Аде­нау­эр на­зна­чил ми­ни­стром по делам бе­жен­цев Тео­до­ра Обер­лен­де­ра, ве­те­ра­на ба­та­льо­на SS «Нахти­галь». Это было сде­ла­но, невзи­рая на то, что роль, ко­то­рую сыграл в годы войны Обер­лен­дер в пре­сле­до­ва­ни­ях тысяч поль­ских евреев, была хорошо из­вест­на. Другой член ка­би­не­та — ми­нистр внут­рен­них дел Гер­хард Шредер — начал свою по­ли­ти­че­скую ка­рье­ру гит­ле­ров­ским штур­мо­ви­ком. Теперь он воз­гла­вил по­ли­цей­ский ап­па­рат За­пад­ной Гер­ма­нии, в ко­то­ром слу­жи­ли мно­го­чис­лен­ные ве­те­ра­ны SS и ге­ста­по. По по­нят­ным при­чи­нам они не про­яв­ля­ли осо­бо­го рвения в пре­сле­до­ва­нии немец­ких во­ен­ных пре­ступ­ни­ков. Ми­нистр юс­ти­ции Фриц Шеффер неко­гда на­зы­вал Гит­ле­ра «спа­си­те­лем рейха», однако это не по­ме­ша­ло Аде­нау­э­ру на­зна­чить именно его на пост глав­но­го за­пад­но­гер­ман­ско­го борца с ан­ти­се­ми­тиз­мом и нео­на­циз­мом.

Еще более про­ти­во­ре­чи­вым был выбор кан­ди­да­ту­ры, пред­ло­жен­ной Аде­нау­э­ром на пост го­су­дар­ствен­но­го сек­ре­та­ря ве­дом­ства фе­де­раль­но­го канц­ле­ра За­пад­ной Гер­ма­нии. Ганс Глобке, че­ло­век с хорошо из­вест­ным на­цист­ским про­шлым, от­ве­чал за клю­че­вые на­зна­че­ния в ап­па­ра­те пра­ви­тель­ства. Будучи глав­ным по­мощ­ни­ком Аде­нау­э­ра и его близ­ким другом, Глобке, ве­ро­ят­но, был наи­бо­лее вли­я­тель­ным чи­нов­ни­ком в Бонне после самого канц­ле­ра.

Кем же был Глобке? Будучи ко­мис­са­ром Тре­тье­го рейха по во­про­сам защиты немец­кой крови и немец­кой чести, Глобке сыграл клю­че­вую роль в под­го­тов­ке ра­сист­ских Нюрн­берг­ских за­ко­нов 1935 года. Глобке также раз­ра­ба­ты­вал прин­ци­пы «гер­ма­ни­за­ции» за­во­е­ван­ных на­ро­дов в ок­ку­пи­ро­ван­ных стра­нах. Его на­чаль­ник во время войны, ми­нистр внут­рен­них дел Виль­гельм

Фрик, на­зы­вал Глобке «самым тол­ко­вым и эф­фек­тив­ным чи­нов­ни­ком ми­ни­стер­ства». Однако Аде­нау­эр пред­по­чел по­ве­рить за­ве­ре­ни­ям Глобке в том, что тот в свое время вся­че­ски пы­тал­ся смяг­чить юри­ди­че­ские шаги, на ко­то­рых на­ста­и­вал Гитлер.

Воз­мож­но, именно Глобке в наи­боль­шей сте­пе­ни спо­соб­ство­вал воз­вра­ту к власти в за­пад­но­гер­ман­ском об­ще­стве мно­же­ства бывших на­ци­стов. Он от­ве­чал за раз­ра­бот­ку закона, при­ня­то­го в 1951 году Бун­дес­та­гом, в со­от­вет­ствии с ко­то­рым граж­дан­ские слу­жа­щие, уво­лен­ные во время ок­ку­па­ции, должны были быть вос­ста­нов­ле­ны в долж­но­стях. Хотя вер­хуш­ка на­цист­ской элиты была лик­ви­ди­ро­ва­на в ре­зуль­та­те са­мо­убийств и бег­ства за гра­ни­цу или окон­чи­ла свою жизнь на ви­се­ли­це в ре­зуль­та­те Нюрн­берг­ско­го три­бу­на­ла, многие вы­со­ко­по­став­лен­ные чи­нов­ни­ки вос­поль­зо­ва­лись новым за­ко­ном, чтобы про­брать­ся на вы­со­кие посты в го­су­дар­стве. В ходе про­хо­див­ших в ок­тяб­ре 1951 года пар­ла­мент­ских дис­кус­сий Аде­нау­эр при­знал, что его Ми­ни­стер­ство ино­стран­ных дел было полно бывших на­ци­стов и про­те­же Иоахи­ма фон Риббен­тро­па, ми­ни­стра ино­стран­ных дел Гит­ле­ра. Почти по­ло­ви­на нового штата ди­пло­ма­ти­че­ско­го кор­пу­са неко­гда со­сто­я­ла в партии на­ци­стов. Многие из них при­ни­ма­ли уча­стие в под­го­тов­ке и про­ве­де­нии по­ли­ти­ки фюрера на ок­ку­пи­ро­ван­ных землях, где пре­ступ­ле­ни­ям гит­ле­ров­цев не было числа.

Роль тро­ян­ско­го коня, ко­то­рую партия ХДС сыг­ра­ла для мно­же­ства бывших на­ци­стов, за­ста­ви­ла по­ста­вить под вопрос за­яв­ле­ния Аде­нау­э­ра и его аме­ри­кан­ских по­кро­ви­те­лей о том, что Бонн­ская рес­пуб­ли­ка дей­стви­тель­но на­ча­лась с чи­сто­го листа. Вместо этого пол­но­мас­штаб­ная ре­став­ра­ция на­циз­ма во вре­ме­на Аде­нау­э­ра ввела в оборот двой­ные мо­раль­ные стан­дар­ты, став­шие с тех пор неотъ­ем­ле­мой частью об­ще­ствен­ной жизни Гер­ма­нии.

Умные чи­нов­ни­ки быстро осо­зна­ли, что их по­сле­во­ен­ный успех во многом за­ви­сит от того, как им удаст­ся из­ба­вить­ся от облика ра­ди­ка­ла и пред­стать трез­во­мыс­ля­щим сто­рон­ни­ком сле­до­ва­ния кон­сти­ту­ци­он­ным прин­ци­пам. В этой связи и на ан­ти­се­ми­тизм смот­ре­ли с по­каз­ным неодоб­ре­ни­ем, осо­бен­но с учетом того, что Бонн при­сту­пил к вы­пла­там фи­нан­со­вых ком­пен­са­ций го­су­дар­ству Из­ра­иль. Для неко­то­рых жи­те­лей За­пад­ной Гер­ма­нии ре­ше­ние воз­ме­стить ев­рей­ско­му на­се­ле­нию убытки было под­лин­ным вы­ра­же­ни­ем рас­ка­я­ния. Однако многие пра­ви­тель­ствен­ные чи­нов­ни­ки рас­смат­ри­ва­ли ее ис­клю­чи­тель­но как удоб­ное и рас­счи­тан­ное на внеш­ний эффект сред­ство очи­стить свою ре­пу­та­цию.

Из книги Мар­ти­на Ли. "Фашизм: ре­ин­кар­на­ция. От ге­не­ра­лов Гит­ле­ра до со­вре­мен­ных нео­на­ци­стов" Источник