То, что с «разрыванием в клочья» российской экономики у него не сложилось, Запад в целом уже осознал (отдельных политиков, продолжающих нести своим согражданам идейно выверенную чушь, в расчет не берем). Однако теперь ему предстоит перейти на новую стадию принятия – того факта, что беспрецедентный по жесткости санкционный режим не просто не повредил, а пошел нашей стране на пользу.

Открыто проговаривать подобную возмутительную ересь пока решаются, разумеется, немногие, но мировые деловые СМИ все чаще пишут о впечатляющих успехах экономики России. Тем более, что писать действительно есть о чем. Статистика сообщает, что промышленное производство бьет все рекорды. Отечественная промышленность успешно преодолела как ковидный кризис, так и прошлогодний санкционный шторм, причем, что характерно, обрабатывающий сектор демонстрирует лучшие результаты, чем сырьевой.

О впечатляюще оптимистичных тенденциях в российском производственном секторе на днях написал Reuters: тринадцать месяцев подряд рост бизнес-активности, стремительное увеличение объема производства и новых заказов, самые быстрые за два десятилетия темпы роста занятости. Кстати, в последнем некоторые – и не только иностранные – эксперты видят и проблемы: в апреле в стране зафиксирован исторический минимум безработицы – 3,3%, и это, мол, не очень хорошо, поскольку свидетельствует, среди прочего, об остром дефиците рабочей силы. Позитивные тенденции в экономике непосредственным образом влияют и на общество – после достаточно длительного периода снижения пошел рост реальных доходов населения.

В общем, России действительно есть чем гордиться, особенно учитывая обстоятельства, в которых страна демонстрирует эти достижения.

Но, пожалуй, самый интересный аспект как в отечественной экономике, так и в нашем противостоянии с Западом отметил Economist, причем там очевидно сами не поняли, что именно значит опубликованный ими факт. Издание провело исследование, попытавшись оценить финансовые затраты России на проведение СВО – и по его подсчетам речь идет о сумме в 67 млрд долларов в год, что составляет около 3% национального ВВП. А еще важнее другое: Economist прямо написал, что эта сумма мизерна по историческим меркам, и привел впечатляющий пример – в ходе Великой Отечественной войны Советский Союз тратил на военные нужды 61% ВВП (а США, кстати, около 50%).

И вот тут зарыта главная собака. Между победой и выигрышем есть разница, многими не осознаваемая, но чрезвычайно существенная. СССР стал победителем во Второй мировой, но главный выигрыш в ней получил вовсе не он. Более того, наша страна заплатила такую огромную цену за эту победу, что некоторые последствия – например, демографические – отзываются до сих пор. Про экономику и говорить не приходится: пока Советский Союз очередным мобилизационным рывком восстанавливал страну из руин и выдерживал жесточайшую конкурентную гонку в ключевых отраслях (вроде космоса или ядерных технологий), наши геополитические противники, снявшие самые жирные сливки с выигрыша, имели возможность развиваться равномерно во всех сферах.

Итог известен: к 1980-м годам разрыв в уровне и качестве жизни людей в СССР и на Западе оказался просто вопиющим, что сыграло свою роль в судьбе Советского Союза. Конечно, к такому результату приложила свою недостаточно гибкую руку и советская власть, но главные причины той пропасти в образах жизни по обе стороны железного занавеса – именно в итогах Второй мировой, которая обошлась нашей стране катастрофически дорого.

Вот только выбора у наших предков не было – и тут надо отдать должное злому гению коллективного Запада, который тогда, более 80 лет назад, смог создать условия и навязать Советскому Союзу войну на выживание с запредельно высокой ценой.

И именно в этом с треском проваливается на глазах всего мира современный Запад, ведь в нынешнем противостоянии российская экономика была, есть и будет его главной целью. Что абсолютно логично: как победить ядерную державу, которая способна нанести по вам военный удар с гарантированно неприемлемым ущербом? Экономика – очевидный выбор. В лучшем – для Запада – случае под санкционным ударом российская экономика просто бы рухнула, погребя под собой и государство. Но в принципе его бы устроил и менее радикальный вариант – например, превращение России и ее экономики в вариацию Северной Кореи, в результате чего геополитическое влияние Москвы и ее участие в глобальных процессах радикально снизилось бы.

Вместо этого мы имеем фантастическую совокупность тенденций: с одной стороны, российская экономика демонстрирует впечатляющие успехи, с другой – страна, вновь вовлеченная в экзистенциальный для себя конфликт с Западом, затрачивает на него какие-то поразительно малые силы и средства, а с третьей – обыденная жизнь российского общества подверглась минимальным изменениям (за исключением, конечно, приграничных территорий, оказавшихся под террористическими ударами Киева).

И это, конечно, огромная неудача Запада, грозящая стать для него фатальной. То, что русские умеют воевать, там все, кому положено, знают и помнят. Но исторически мы часто проигрывали в экономике и просто в смысле благополучной обыденности, качества повседневной жизни людей. Так что неудивительно, что Запад вновь сделал на это ставку, казавшуюся беспроигрышной.

Однако выяснилось, что и в эту игру Россия играть научилась. Источник