Нам еще только предстоит узнать подлинные масштабы и последствия повреждений, нанесенных сооружениям Каховской ГЭС в результате террористического акта украинских властей. Однако драматическое зрелище разрушения этого памятника инженерного дела ХХ века само по себе возвращает к мысли о значении происходящего на Украине в истории материальной культуры и цивилизации.

Уникальный каскад гидроэнергетических сооружений на Днепре, построенный в период 1920–1960-х годов, представляет собой продукт индустриализации и развития, совершавшихся невиданными по мировым меркам темпами. Даже через 30 лет после распада СССР созданное в ту эпоху формирует материальную основу того, что удерживает возникшие на его месте страны от скатывания в «третий мир».

Однако никогда нельзя гарантировать, что цивилизация на определенных пространствах может продолжаться бесконечно. На территории Украины ее частичное исчезновение уже сопровождается самыми трагическими потрясениями. В некоторых других странах по периметру России переход в новое качество пока, возможно, только начинается.

Для России с каждым годом все более актуальным может становиться вопрос о том, как относиться к постепенному разрушению признаков той материальной и духовной культуры, которая стала следствием нашего имперского распространения? Он пока выглядит весьма философским и затеняется массой текущих проблем, требующих решения. Но весьма вероятно, что именно этот вопрос все чаще будет присутствовать в решениях, которые мы принимаем в отношениях с ближайшими соседями.

Тем более, что претендентов на роль нового «цивилизационного паровоза» для стран бывшего СССР как-то не просматривается. И если еще лет 15-20 назад в качестве такового могли рассматриваться страны Запада, то сейчас у них самих нет достаточных средств и политической целесообразности.

История знает невероятное количество примеров, когда обжитые земли запустевали, а очаги развития становились «диким полем». Самый яркий из них – судьба Западной Европы после падения Римской империи. Но тогда наступление варварства было связано с колоссальным по историческим масштабам переселением масс людей на новые территории обитания. Сейчас архаизация общественных институтов, а вслед за ними и быта может оказаться результатом того, что новые независимые государства не справятся с колоссальным бременем суверенитета.

Материальная культура сама по себе не поддерживается – она всегда является продуктом развития общества, его способности к сохранению и умножению того, что было создано предыдущими поколениями. В том случае, если общество само вступает в стадию одичания, не справляется с вызовами, которые ставит перед ним самостоятельное развитие, материальные признаки цивилизации – плотины, школы, общественные институты, образование и наука – могут достаточно быстро исчезнуть. Физические условия и объективный потенциал вообще имеют в данном случае мало значения.

Общество сначала начинает работать «на холостом ходу», когда удерживающие власть силы стремятся только к ее сохранению, но не решают при этом элементарных задач развития. А на определенном этапе запускается процесс архаизации, последствия которого могут стать на определенное время необратимыми. И совершенно неважно, в чем конкретно проявляется это сползание вниз. Весь мир видит пример Афганистана, которому пришлось пройти по этому драматическому пути одним из первых. Страна стала жертвой политических интриг, а цивилизация ушла позже.

Примерно по такому же пути прошла на наших глазах Украина, где бесплодные попытки создать государственность привели в итоге к превращению страны в направленный против России военный лагерь. На этом примере мы видим, что материальные ресурсы и объективный потенциал вообще не играют никакой роли. В том случае, если деградирует общество, становится уже совершенно неважно, кто вы: горный Афганистан или плодородная страна, расположенная в центре Европы. Результат везде одинаковый: национальная катастрофа, выход из которой пока просматривается с большим трудом.

Драматизм украинского случая в том, что эта территория располагает значительным по европейским меркам населением и находится вблизи от российских административных и промышленных центров. Тем более, что агрессивная русофобия стала на Украине важной частью национальной культуры. В других странах – соседях России этого практически нигде нет, если не считать микро-стран Прибалтики. Однако отсутствие злого умысла в отношении бывшего имперского и союзного центра не является гарантией от того, что удастся избежать весьма тревожных тенденций развития.

Просто потому, что отсутствие системных решений всегда ведет к стагнации, замене развития пустыми лозунгами и в конечном итоге поиску виноватых вовне, сползанию в наиболее архаичные формы политического сознания. Мы уже сейчас видим, как в некоторых странах СНГ отсутствие реальных изменений все больше прикрывается громкими инициативами и общественными кампаниями. Между тем настоящие проблемы государственного управления не решаются, общество все больше начинает жить мечтой о светлом будущем, вместо изменений настоящего. Тем временем набирают силу процессы архаизации, вытеснения «имперской» культуры и общественных институтов. История учит тому, насколько опасным может оказаться сведение всей политики к усилиям по удержанию власти. Особенно в условиях, когда нет сильной традиции государственности.

Поэтому настоящий и самый тревожный смысл «украинизации» некоторых других наших соседей совершенно не обязательно может заключаться в росте там антироссийских настроений. Более того, наши торгово-экономические отношения могут даже быть на подъеме, а политический диалог – состоять из сплошных достижений и взаимопонимания. Опасные в стратегической перспективе тенденции – это только и исключительно о внутреннем развитии соседей, в которое Россия не имеет никаких оснований вмешиваться. И одним из стратегических решений может показаться полное самоустранение от судьбы своих соседей. Тем более, что Россия все больше и больше открыта для переселения оттуда наших соотечественников, создает для этого определенные условия.

И в этом состоит сложность проблемы. Внешняя политика Москвы искренне исповедует принцип невмешательства во внутренние дела суверенных государств. Каждая страна вокруг России должна сама пройти путь независимости. И было бы странно настаивать на том, что Москва должна заботиться об их выживании. За исключением защиты своих союзников от внешних угроз. Но при негативных сценариях их развития последствия могут оказаться проблемой безопасности для России.

При этом, в отличие от США, провозглашающих свое право вмешиваться во внутренние дела других государств, Россия не находится за океаном. Каждая существенная проблема в соседних странах, любой провал в сохранении общей с нами культуры очень скоро принесут проблемы на российскую территорию. Неслучайно таким решительным оказалось вмешательство Москвы во время гражданских беспорядков в Казахстане в январе 2022 года.

Мы не знаем сейчас, какой должна быть политика России в отношении стран бывшего СССР и насколько необходимым является для нас сохранение там признаков ушедшей общей цивилизации. Однако вести разговор об этом надо, и желательно – не скатываясь в эмоции. По меньшей мере это необходимо делать на уровне российского экспертного сообщества, да и общества в целом. В конечном итоге именно на его жизнь повлияет состояние наших ближайших соседей не сегодня или завтра, а в течение нескольких предстоящих десятилетий.

Иначе мы можем оказаться просто неподготовленными к тому, что возведенные за прошлые пару сотен лет плотины цивилизации рухнут под давлением их несостоявшейся государственности.

Тимофей Бордачёв