Опасность для Европы несет не само переселение беженцев, якобы ослабляющее европейскую государственность, а уже существующая слабость европейской цивилизации, считает Ростислав Ищенко.

В 486 году пал последний осколок Западной Римской империи — так называемое королевство Сиагрия в северной Галлии. Римский полководец (дукс) Афраний Сиагрий, которого варвары титуловали "королем римлян", в течение 10 лет после падения императорской власти в Риме сохранял на землях будущих Иль де Франса, Нормандии и Анжу имперскую администрацию и пытался утвердиться в качестве законного преемника империи. Но он был разбит в битве при Суассоне франкским королем Хлодвигом I, который присоединил государство Сиагрия к своим владениям.

Битвой при Суассоне завершилась последняя попытка сохранить римскую цивилизацию в Западной Европе. Сползание континента в "темные века" стало неизбежным.

Сегодняшнюю ситуацию в ЕС часто сравнивают с Великим переселением народов, погубившим Западную Римскую империю. Сравнение базируется на захлестывающей Европу волне беженцев из Африки и с Ближнего Востока.

Распад единого рынка как путь к политическому развалу

Однако наплыв беженцев в благополучный до последнего времени ЕС, как и атака варварскими племенами имперских границ в V веке нашей эры — лишь внешние признаки кризиса. На деле миллион или даже пять миллионов афро-азиатских беженцев столь же мало способны поколебать основы полумиллиардного ЕС (даже вкупе с уже проживающими там миллионами), сколь мало способны были угрожать Римской империи варвары, которые оптом насчитывали едва ли более миллиона человек, да еще и традиционно враждовали друг с другом.

Римская имперская армия и не с такими опасностями справлялась без проблем, а ЕС и не такие волны мигрантов поглощал. Следовательно опасность несет не само переселение, якобы ослабляющее европейскую государственность, а уже существующая слабость европейской цивилизации, не оставляющая ей возможности традиционными средствами справиться с тем, что еще недавно не только не считалось угрозой, но приветствовалось как механизм стимулирования европейской экономики.

Именно экономика и является ключевым словом в определении проблем Европейского союза, как была она ключевой проблемой ослабления и падения Рима. Более полутора тысяч лет назад была исчерпана ресурсная база античной римской экономики. Резко сократилась торговля, упали доходы казны. Армиям и чиновникам империя вынуждена была платить не деньгами, но пайками. По сути начался переход к экономическому замыканию отдельных регионов на себя, с тенденцией к дальнейшему переходу к натуральному хозяйству, который полностью осуществился уже в темные века.

Но ведь распад единого рынка ведет к распаду политической целостности. Регионам становится без надобности содержать центр, который как раз и обеспечивает единое экономическое и торговое пространство. Более того, недешевый в содержании центр становится обузой. И в регионах появляются свои удельные владельцы, за счет собственных дружин обеспечивающие защиту населения, а также интересы местной экономики и местного рынка. Интересы регионов расходятся, между ними возникают противоречия, и вот уже армии разных провинций формально единого государства самозабвенно воюют друг с другом, еще и привлекая на помощь варваров.

Кому не нравится сравнение с Римом, могу напомнить, что в эпоху феодальной раздробленности Древней Руси, когда единый хозяйственный комплекс сменили замкнутые комплексы отдельных княжеств: "А князи сами на себе крамолу коваху…. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую".

Раскол Европы

Сейчас то же самое происходит в ЕС. Противоречия между ориентированными на США "младоевропейцами" и "старой Европой" прорывались еще в 2003 году, когда Ширак заметил, что поддержавшие намерения США начать войну в Ираке центральноевропейские неофиты ЕС "упустили хорошую возможность промолчать".

В дальнейшем раскол Европы на "старую" и "новую", проамериканскую, проявлялся в ходе каждого серьезного кризиса, не исключая украинский. За это время к нему добавилось еще несколько линий разлома. Это противостояние суверенных европейских лидеров и брюссельской евробюрократии. Это противостояние богатого Севера и нищего Юга Европы. Это противостояние Великобритании, претендующей на особое положение в Евросоюзе и континента, считающего, что Альбион не имеет права получать преимущества статуса члена ЕС и отказываться нести общеевропейские издержки. Это, наконец, противостояние разоренной Греции и разорителей-кредиторов во главе с Германией.

Разговоры о выходе Греции из еврозоны внезапно начали материализовываться, когда греки на референдуме проголосовали за отказ удовлетворять требования кредиторов. И хоть премьер Греции Ципрас испугался кризисной неизвестности, следующей за полным разрывом с ЕС, но и евробюрократия была серьезно испугана — впервые за время существования союза страна голосовала не за присоединение к "общеевропейскому дому", а за выход из него.

Ладно, слабую Грецию с разрушенной экономикой удалось запугать и заставить уступить (хоть неизвестно, надолго ли). Но евроскептические настроения настолько усилились в Британии, что парламент вынужден был проголосовать за назначение референдума о выходе Соединенного Королевства из ЕС, а королева согласилась с тем, что референдум должен состояться между 2015 и 2018 годом.

И что-то мне подсказывает, что, чем позже он состоится, тем больше будет за Ла-Маншем желающих сказать "Европа, прости! Европа, прощай!" А Британия — не Греция. Это одна из крупнейших и в принципе устойчивых экономик Евросоюза.

Ресурсов не хватает на всех

Все эти, а также тысячи других внутриевропейских конфликтов основаны на экономических противоречиях между различными государствами, которые ЕС раньше, до начала глобального системного кризиса, успешно транслировал вовне — на неоколониальную периферию.

Системный кризис, вызванный исчерпанием ресурсной базы экономики Pax Americana, в котором ЕС занимал привилегированное положение, лишил Брюссель возможности сглаживать внутриевропейские экономические противоречия за счет перекачки в Европу ресурсов глобальной периферии. Теперь их не хватает даже для обеспечения устойчивости экономики США. В результате чего ранее делившийся награбленным с Брюсселем Вашингтон уже пытается ограбить своего европейского союзника.

Недостаток ресурсов, ранее поддерживавших общеевропейское экономическое и торговое пространство и делавшее его выгодным для всех участников (для кого-то больше, для кого-то меньше), вызывает растущую потребность евробюрократии в привлечении для финансирования недешевых общеевропейских потребностей все новых и новых ресурсов, изымаемых из национальных экономик.

ЕС становится для его членов из подателя благ их потребителем, из щедрого дарителя грабителем.
Главное же, что в условиях исчезновения общеевропейской возможности выносить проблемы за пределы ЕС, сильные члены — локомотивы.

ЕС, вроде Германии и Франции, — стали все больше использовать общеевропейские механизмы для перекладывания проблем на плечи своих младших партнеров, мотивируя это общеевропейским единством.

Но малые страны интересовались ЕС не с точки зрения разделения бремени, а желая разделить выгоды. Брюссельский центр становится обременительным в содержании, не нужным экономически и опасным политически. Даже Германия все чаще начинает решать свои (приравненные к общеевропейским) проблемы в ходе двусторонних контактов как с членами ЕС, так и за его пределами.

ЕС вступил в очевидный системный кризис, погубивший до него не одну империю. И ситуация с беженцами, которая вдруг до основания потрясла единую Европу, — лишь результат, но никак не причина этого кризиса. Варвары разрушают только ту империю, которая уже сгнила внутри.

Впрочем, кризис может закончиться гибелью, а может — обновлением. Еще года два назад у ЕС были все шансы на обновление. За последние два года он слишком усердно следовал в фарватере внешней политики США и, в результате, слишком далеко зашел по пути саморазрушения.

Центробежные силы стали слишком явными, уже даже не евроскептики, а откровенные еврофобы получают все большую поддержку на национальном уровне. Хватит ли у Европы сил, решимости и, главное, времени для необходимых реформ, которые могли бы спасти единую Европу? Сомнительно, но пока не случилась битва под Суассоном, у "королевства Сиагрия" был шанс устоять. Источник



Европарламент (ЕП) принял резолюцию с красивым и, главное, почти правильным названием: "О важности европейской памяти для будущего Европы". То есть получается, что есть некая отдельная историческая "европейская память", которой обладают только страны ЕС

Страшно даже подумать о том, что она может отличаться от памяти США и Канады. И уж вовсе непонятно, что будет с "европейской памятью" Великобритании после Brexit — останется ли она европейской или примет особый британский характер?

На название резолюции можно было бы не обращать внимания, если бы ее содержание не соответствовало названию. Европарламентарии произвели с этой резолюцией традиционный "европолитический фокус" последних десятилетий, объединив в одном флаконе осуждение политики исторического ревизионизма, ведущей к обелению нацистских преступников, и возмущение политикой бывшего СССР, на который возлагается равная с Германией ответственность за начало войны.

Для "доказательства" используется многократно осужденный Западом пакт Молотова — Риббентропа — обычный для своего времени договор о ненападении (вся Европа имела аналогичные соглашения с Рейхом), и рядом не валявшийся с действительно преступным Мюнхенским сговором, в ходе которого Франция, Великобритания, Италия и Германия перекроили границы Чехословакии, даже не выслушав мнения самих чехов по этому поводу.

Преступление в отношении народов Европы

С моей точки зрения, попытка уравнять режимы СССР и Рейха, возложив на них равную ответственность за войну, преступна. И не потому, что направлена против России. Международная политика цинична, и осуждать государства за то, что они используют ложные обвинения против тех стран, которых считают своими врагами, — все равно что обижаться на воду за то, что она мокрая.

Эта попытка преступна потому, что направлена против интересов самой Европы, ее государств и народов. Особенно той, появившейся после Первой мировой войны восточноевропейской "мелочи пузатой", которая уже сто лет перебегает из лагеря в лагерь — в зависимости от того, кто сегодня сильнее и щедрее.

Не будем рассуждать о благоглупостях вроде того, что те, кому не нравятся советско-германские договоры "О ненападении" и "О дружбе и границах", должны вернуть территории, прирезанные им в результате этих актов. В конце концов, пострадавшими оказались бы только Украина, Белоруссия, Молдавия и Литва (единственный член Евросоюза среди потенциальных пострадавших), до которых большинству в ЕС дела нет.

Эта тема давно заиграна, новые границы подтверждены многочисленными послевоенными актами. Но, как показывают практика и опыт, их пересмотр возможен, если есть желание, необходимость и достаточный силовой ресурс. При наличии этих составляющих законность отторжения той или иной территории или даже полной ликвидации государства – члена ООН (как это произошло с Югославией) никого волновать не будет — механизмы придумают, а потом дипломаты найдут объяснение и легализуют новую политическую реальность.

Именно поэтому вольная европейская трактовка событий 1938–1939 годов направлена против интересов ЕС и всех его членов. Я понимаю, что европейцы хотели бы снять с себя ответственность за разжигание войны, за работу их предприятий на военные нужды Рейха, за то, что Европа, вне границ Рейха и его официальных союзников, дала Гитлеру свыше полумиллиона солдат только для войск СС (не считая иных коллаборационистских формирований). Не является секретом и попытка использовать обвинение СССР в разжигании войны в актуальной политической игре против России. Но эти цели не могут быть успешно реализованы, даже если все население ЕС и США будет истово верить в то, что Гитлер вместе со Сталиным напали на миролюбивых американцев, англичан, французов и даже сбросили атомную бомбу на Японию.

Ситуация напоминает предвоенную

Уничтожая историческую память, политики современной Европы актуализируют ситуацию между двумя мировыми войнами. Тогда, как и сейчас, международное право практически не действовало — все решало право сильного. Это право сильного перекроило Европу отнюдь не в пользу чехов, поляков, французов, даже не в пользу союзных Гитлеру румын и финнов. От союза с Рейхом ситуативно выиграли только хорваты и венгры, но боюсь, что если бы Рейху удалось выжить и укрепить свою власть в Европе, то это недоразумение было бы быстро улажено (ведь это бывшие австро-венгерские территории, а Гитлер претендовал на любые земли, где хоть раз, хоть когда-нибудь, хоть предположительно ступала нога германца).

Сейчас мелких европейцев тоже активно шпыняют их "старшие братья" по ЕС (Франция и Германия), пытаясь сделать Евросоюз более управляемым. Оголтело бросаясь на Россию, обвиняя ее во всех смертных грехах, включая развязывание Второй мировой войны, лимитрофы лишают себя второй точки опоры, оказываясь (как в 1930-е годы) в полной власти своих более сильных партнеров.

Напомню, что тогда Чехословакию вынудили отказаться от помощи СССР, а Польша отказалась от нее сама, даже несмотря на осторожное давление Парижа и Лондона. Можно сказать, что в современной Европе не посылают армии решать политические вопросы. Но, во-первых, судьба Югославии показала, что посылают (если иначе не выходит), и никто не знает, кто, когда и куда пошлет войска в следующий раз. Во-вторых, в современном мире есть много способов уничтожить слабую государственность, не прибегая к военным действиям (пример Украины показателен, а Прибалтика недалеко от нее ушла).

В-третьих, даже между самими младоевропейцами отношения далеко не безоблачные. Поляки, включая многих политиков, считают исторически справедливым возвращение к границам Речи Посполитой XVIII, а то и XVII века, которые охватывают не только значительную часть территории современной Украины, но и Белоруссию с Литвой полностью и Латвию частично. И я бы не поручился, что при благоприятных обстоятельствах Варшава не попробует силой "восстановить историческую справедливость". Причем если Белоруссию спасает союз с Россией, то остальным надеяться не на кого.

Европа снова беззащитна

Но и самим "старшим братьям" в Евросоюзе не так уж легко и приятно будет жить в мире, сработанном по лекалам 1930-х годов. Напомню, что Францию Рейх разгромил на поле боя и оккупировал, а Великобританию долго и упорно бомбил и едва не устроил высадку армии на ее территорию.

Сейчас нет Рейха и в Европе нет претендента на занятие этой позиции? Так. Но существуют США, неоднократно доказавшие свою готовность силой решать любой спорный вопрос в любой точке планеты.

Да, Европу пока не трогали. До последнего времени Вашингтону хватало всего остального мира, чтобы не только сытно есть самому, но и подкармливать своих европейских союзников. Только вот в последнее десятилетие конкуренция за оставшиеся доступными для Запада мировые ресурсы все острее, а самих доступных ресурсов все меньше. Если Обама пытался втихую, при помощи Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства подчинить европейскую экономику интересам США, то Трамп делает то же самое открыто, развязывая торговые войны не только против Китая, но и против ЕС. А все горячие войны начинались как экономическое противостояние.

Европа в военно-политическом плане беззащитна. Это стало очевидно уже сто лет назад. Ее безопасность может быть обеспечена только Россией или США. Исключение России из данной схемы (на что объективно направлена резолюция Европарламента) ведет к одностороннему американскому доминированию. ЕС сейчас пытается вырваться из-под власти Вашингтона — и на его территорию, под предлогом защиты от России, вводятся все новые и новые американские соединения. Оккупация происходит без войны и без сопротивления. Но оккупанты приходят не для того, чтобы обеспечить оккупированным рай на земле. Оккупантам необходимы ресурсы.

Тот, кто не знает или не помнит уроки истории, обречен повторять ошибки прошлого. Европа добровольно отрекается от собственного исторического опыта. Если это дело будет доведено до конца, судьба Украины и Прибалтики на фоне общеевропейской катастрофы может показаться легким бризом в сравнении с ураганом. Ведь до начала 1939 года никто в Европе не верил в возможность войны Германии с французами и англичанами. Все были уверены, что Рейх бросится на СССР, и готовились вместе с ним делить добычу. Но сами ею стали.

Россия достаточно сильна, что прожить в условиях паралича системы международного права, а вот европейцам придется заплатить за свое беспамятство высокую цену. Собственно, они ее уже платят. Источник