В последние дни в российских СМИ активно обсуждается вопрос исламского банкинга. Причем обсуждался в достаточно странном ключе. В ответ на публикацию о преимуществах этого вида банковских услуг различные ресурсы стали публиковать свои мнения о том, что эта система России не нужна.


Что исламским банкингом не пользуются, что эта система нужна «лишь небольшому проценту радикально настроенных российских мусульман, которые видят себя частью глобального исламского проекта (так что «братья» у них не в России, а в Палестине) и ношением принятых в Саудовской Аравии никабов, организацией «шариатских патрулей» против «неправильно одетых» и прочим стараются выделиться внутри страны в этакое «исламское государство в государстве«».

Что сама идея привнесения исламского банкинга с его правилами в Россию есть, по сути, «цивилизационный каминг-аут», итогом которого «должна стать конвергенция с государствами Центральной Азии и Ближнего Востока».

Если же рассуждать о вопросе профессионально (то есть без националистических штампов и каминг-аутов), то есть два уровня вопроса. Первый — исламский банкинг как таковой и его судьба в России.

Он действительно не взлетел. Одни эксперты объясняют это тем, что банкинг был действительно интересен лишь радикальным мусульманам. «Он во многом является идеологическим маркером подчёркивания исламского образа жизни. А жёстких мусульман среди коренных жителей России не так много», — поясняет ИА Регнум доцент РГГУ Вадим Трухачев. Другие же говорят о специфике человеческих отношений.

«Наиболее частая форма исламского банкинга, которая была популярна, например, в Афганистане — это участие кредитодателя в прибыли создаваемого бизнеса. Уязвимость этой схемы совершенно очевидна. Получатель кредита может занижать свои прибыли для того, чтобы сократить выплаты по кредиту — что крайне сильно повышает риски для кредитора.

В обычной ситуации он может претендовать практически на все имущество должника с целью взыскания, но в рамках исламского банкинга все во многом зависит от взаимной честности двух сторон, что по очевидным причинам не устраивает ни ту, ни другую сторону. Так что банкам проще кредитовать людей по традиционной схеме», — поясняет ИА Регнум глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.

По мнению эксперта, альтернативные традиционным мусульманские формы кредитования зачастую возникают тогда, когда номинально займы являются беспроцентными, но получатель займа обычно оказывается обязан оказать кредитору какого-то рода услуги.

«Зачастую не совсем легальные. В силу очевидных причин подобные схемы в большом бизнесе с существенными оборотами внедряются крайне тяжело, поэтому в России этот банкинг действительно взлетает слабо», — резюмирует Никита Мендкович.

То есть дело не только и не столько в религиозном радикализме, сколько в обычных нелегальных схемах получения дохода.

Однако если перейти на более высокий уровень и говорить о необходимости подстраиваться под какие-то исламские схемы (в том числе под исламскую идентичность), то здесь все не так однозначно.

Здесь речь идет о больших смыслах и идентичностях. О большой игре, в которой России нужно участвовать, для чего, возможно, придется переосмысливать свою цивилизационную сущность. Ну или стоять в стороне и смотреть, как в эту игру играют другие. Не ради исламского банкинга как такового, а ради геополитических преимуществ.

Например, в игре за тюркские смыслы.

Дело в том, что тюркокультурные люди проживают на всем пространстве от российской Сибири до южных границ Ирана. И сейчас этих людей пытается подмять под себя Турция — через продвижение идей тюркской идентичности.

«Турция в последнее время проводит крайне активную политику на тюркском пространстве, провозглашая себя центром «тюркского мира» и главной среди тюрок», — объясняет ИА Регнум доктор политических наук, заведующий отделом Ближнего и постсоветского Востока ИНИОН РАН Владимир Аватков.

Да, в значительной степени привлекательность тюркской идентичности базируется на привлекательности самой Турции. «В ходе ряда событий, включая Карабахскую войну, тюркские государства почувствовали всю политическую силу Турции. Осознали роль Эрдогана. когда он и там, и тут озвучивал свои мысли, и СМИ не закрывают на это глаза. В Средней Азии увидели ту мощь, которую они могут получить при поддержке Турции — страны НАТО, которая умеет рекламировать свое новое вооружение», — поясняет ИА Регнум журналист Яшар Ниязбаев.

Однако при этом продвигаемая Турцией тюркская идентичность базируется на весьма специфических основаниях. «Это во многом искусственно созданный конструкт. На языковом и культурном уровне он представлен очень слабо. В той же Организации тюркских государств лидеры общаются между собой через переводчиков, поскольку турецкий язык на практике очень существенно отличается, например, от узбекского или казахского.

Да, в каких-то бытовых вопросах, когда оба человека говорят очень медленно и разборчиво, общий смысл уловить можно. Но вести какие-то деловые переговоры или тем более научные беседы совершенно нереально», — говорит Владимир Аватков.

По его мнению, Турция в рамках ОТГ стремится, по большому счету, вытеснить все альтернативные тюркские языки, навязать свою систему письменности и свой язык в качестве основного, таким образом уничтожив культуру тюркских государств Кавказа и Центральной Азии.

«В перспективе их население рассматривается как турки второго сорта с перспективой перехода под контроль Турции. То есть это своего рода способ создания сети колоний на современный лад», — резюмирует Владимир Аватков.

Но, несмотря на все вышеперечисленное, турецкие планы работают — страны Средней Азии все больше и больше вовлекаются в турецкую культурную орбиту, а за ними могут вовлекаться и тюркокультурные народы России. И это является прямой угрозой безопасности России — как в виде появления новых «Украин» в Средней Азии, так и переключения лояльности ряда народов России на Турцию.

Причем если раньше для Эрдогана это был скорее инструмент геополитической экспансии (а значит его можно было подкрутить после жесткого ультиматума Москвы), то сейчас это уже органичная часть турецкой внешней политики.

«Эрдоган использовал тюркскую идентичность как инструмент для налаживания отношений. Неоосманизм был для Балкан, ислам — для Ближнего Востока, а тюркская идентичность — для Средней Азии. Однако теперь, когда у Эрдогана союз с националистами, они эту тему педалируют. Она ключевая в их идеологии, а значит правящей партии приходится более активно в этом направлении работать», — поясняет Яшар Ниязбаев.

И сейчас Россия может либо наблюдать за всем происходящим, либо попытаться перехватить у турок борьбу за центр тюркской идентичности. Тем более что Россия этим центром как раз и является.

«На самом деле Турция является периферией этого мира, а центр тюркскости находится в Средней Азии и России. Россия на протяжении истории была и остается великой славянской, а также великой тюркской державой. Именно с территории России свой долгий путь начали тюрки», — говорит Владимир Аватков, имея в виду прародину тюркских народов — Алтай.

По мнению эксперта, Россия могла бы действительно выступить с альтернативным тюркским проектом. «На основе уважения суверенитета государств, неприкосновенности культуры и языка, выстраивания сотрудничества на основе исторической близости, а не попыток создать искусственный конструкт тюркской идентичности или единственный тюркский язык на базе турецкого», — поясняет Владимир Аватков.

Однако если Москва все-таки решит пойти по этому пути, ей предстоит сделать очень много. Не только бороться с турецкими националистами, окопавшимися в ряде стран Средней Азии в рамках местных НКО, но еще и пересмотреть собственную цивилизационную сущность.

Несмотря на географию, исторически Россия никогда не рассматривала себя как центр тюркского мира.

«Россия шла с запада на восток, её ядром была территория современных Центрального и Северо-Западного федерального округа, где никакие тюрки не жили. Ни один российский правитель, ни в одну эпоху никогда не считал себя наследником Орды. Отдельные заимствования из неё не означают преемственности. С таким же успехом Россию можно объявить наследницей Швеции или Голландии». — говорит Вадим Трухачев.

Кроме того, Россия как государство может существовать лишь как империя с наднациональной идентичностью (поскольку многонациональные империи без такой идентичности развалились в эпоху становления национальных самосознаний нацменьшинств, то есть после Первой мировой).

И выделение любой идентичности из общероссийской, тем более идентичности, имеющей куда более мощный и наполненный смыслами центр за пределами России, может привести к очередному дроблению российского сознания.

«Пестование именно общетюркской идентичности, а не идентичности отдельных тюркских народов, — прямой путь к развалу России. Ибо в таком случае тюркские народы станут всё больше смотреть на члена НАТО Турцию», — резюмирует Вадим Трухачев.

Возможно, выходом было бы создание общеевразийской идентичности, частью которой является тюркская. Однако для создания такого идеологического конструкта нужны навыки, время, а также дерадикализация общества и избавление его от этнических националистов. А этого избавления в ближайшее время не предвидится.

ГЕВОРГ МИРЗАЯН