Водная тема – одна из самых обсуждаемых сегодня в Донбассе. Несколько дней назад общественный интерес к ней подхлестнуло известие об общероссийском подорожании услуг водоснабжения и водоотведения: цены растут, а водный паёк в Донбассе как был скудным, так и остаётся.

Поэтому сам факт подобного рода уже является раздражителем, хотя радикальным подорожание назвать сложно: тарифы в новых регионах России как были ниже, чем в целом по стране, так и остаются.

Устроенная Украиной водная блокада шахтёрского края усугубилась чередой аномально жарких лет. Сегодня практически полностью исчерпаны ресурсы основных питьевых водохранилищ, являвшихся с 2022 года по сути единственным источником водоснабжения городов ДНР. Их обмеление заметно невооружённым глазом, фотографии пересыхающих водоёмов люди постоянно публикуют в соцсетях.

Столь невесёлая картина становится питательной почвой для возникновения всевозможных кривотолков: то и дело возникают слухи о длительном прекращении подачи воды в городах, которые властям постоянно приходится опровергать в прессе и на радио. При этом в обществе существует запрос на быстрое и радикальное решение проблемы, которого не может быть в принципе, но на чём неплохо играют всевозможные популисты и провокаторы. В сложившейся ситуации ещё многие годы будут объективно возможны лишь исключительно паллиативные и непопулярные меры.

Занимать оборонительную тактику в освещении вопроса – бесполезно. Поэтому пора переходить в информационное наступление: говорить о столь болезненной проблеме честно и открыто, но без паники. Общество должно понимать что предстоит не спринтерский забег, а долгий и изнурительный марафон.

Рукотворная река раздора

Весной 2014 года битва за Донбасс началась в Славянске совершенно неслучайно: этот город, который маршал Малиновский в 1943 году назвал "Воротами Донбасса", является крупным логистическим центром. Среди прочего там расположен водозабор сооружённого в 1950-е годы канала "Северский Донец – Донбасс". Его основными потребителями были металлургические и химические предприятия, платившие за воду полную цену. А вот населению и аграриям вода из канала поставлялась на льготных условиях.

Многие читатели представляют этот канал как какую-то рукотворную реку. На самом же деле значительная часть сооружения – огромная труба диаметром почти как тоннель метро, в которую закачана вода под баснословным давлением. Для устранения порывов на такой трубе нужна специальная инженерная машина на базе тяжёлого танка.

Канал перекачивал 43 кубометра воды в секунду или почти четыре миллиона кубометров в сутки, и выбирал половины годового стока Северского Донца в районе Славянска. Для предотвращения пересыхания единственной полноводной реки Донбасса были построены соответственно Печенежское и Краснооскольское водохранилища.

С началом конфликта в 2014 году канал "Северский Донец – Донбасс" восемь лет был инструментом давления бандеровцев на непокорных жителей ДНР, которых старались тщетно сломить в том числе и пыткой жаждой. От полного перекрытия поставок воды Киев удерживало лишь то, что в пригороде Горловки от канала ответвляется Южнодонбасский водовод, идущий в направлении оккупированных тогда Красноармейска, Селидово и Волновахи. На этом самом водоводе расположена оказавшаяся на линии разграничения и постоянно фигурировавшая в новостных сводках Донецкая фильтровальная станция, снабжающая часть районов столицы ДНР. Поэтому всё держалось на очень хрупких, и часто – негласных, договорённостях между сторонами.

С луганчанами Киев поступал куда жёстче: почти все водоводы, поставлявшие тогда воду в ЛНР, брали начало либо на левом берегу Северского Донца, и возможностей для торга у Луганска не было. Тем не менее в 2022 году этот фактор сыграл положительную роль: быстрое освобождение северной части ЛНР позволило вернуть водоснабжение.

Иначе сложилась ситуация в ДНР. После начала СВО Украина полностью прекратила подачу воды по каналу "Северский Донец – Донбасс". Его трасса оказалась в эпицентре боевых действий: проходящая по поверхности труба большого диаметра – уже сама по себе фортификационное сооружение, затрудняющее продвижение тяжёлой техники. Сейчас инфраструктура канала полностью разрушена в ходе боёв и её послевоенное восстановление займёт около трёх лет – примерно столько, сколько строился сам канал.

Тревожные маркеры ситуации

Я живу в двухстах метрах от реки Крынка, так что бывать на её берегах приходится по нескольку раз в день. Наша местность расположена ниже каскада водохранилищ в её верховьях – Ольховского, Зуевского и Ханжонковского, поэтому по уровню воды в реке можно судить о расходе на створах плотины в Зугрэсе.

Хорошо помню полноводную Крынку, с громыхающими на порожистых участках потоками, а также с омутами, где ноги не доставали дна. Ностальгические чувства вызывает просмотр фотографий с байдарочных соревнования на бурном Новопетровском пороге в Амвросиевском районе. Тогда организаторы мероприятия обращались в управление водного хозяйства с просьбой установить в определённое время нужный расход воды на плотинах чтобы регулировать сложность дистанции в зависимости от программы. Такое разрешалось два раза в год на пару-тройку дней в середине весны и осени чтобы не нанести ущерб водной фауне.

С зимы 2022 года вода в реку если и поступает, то в мизерных количествах: Крынка превратилась в ручеёк глубиной от силы по колено, а то и по щиколотку. И это при том, что ниже Зуевского водохранилища река практически не принимает сколько-нибудь значительных притоков.

С января этого года заговорили уже и об обмелении каскада вышеупомянутых водохранилищ, уже три года являющихся единственным источником воды для городов Донецкой агломерации. Но тревожные вести приходят не только с её берегов.

Например, критически обмелело Волынцевское водохранилище на реке Булавин в Енакиево и теперь ведутся работы по запитыванию соседнего города Дебальцево от Чернухинского водохранилища расположенного в сравнительно более благополучной в плане воды соседней Луганской Народной Республике. Мелеет и Грабовское водохранилище на Миусе: в запитанных от него районах Тореза и Снежного вода подаётся всего на несколько часов не чаще пары-тройки раз в неделю. Также сообщается что всё Северное Приазовье от Дона до Перекопа активно переходит на артезианские скважины. Расконсервированы такие источники и в окрестностях Донецка. Это вызывает тревогу уже само по себе: артезианские воды –неприкосновенный запас природы, истощаются они за считанные годы, а накапливаются тысячелетиями.

Дефицит покрыть нечем

Нужно понимать что вода в Донбассе всегда была, есть и будет дефицитом, а потребность в ней с конца XIXвека не покрывается стоком местных рек.

Взяться воде в Донбассе неоткуда. У нас нет ни ледников Кавказа, ни обширных и вечно поливаемых дождями болотных угодий Валдайской возвышенности, где берут начало сразу три великих реки: Волга, Днепр и Западная Двина. Значительная часть древних стёртых временем горных плато Донецкого кряжа представляет собой каменистую полупустыню. Жаркое лето в Донбассе длится минимум пять месяцев – с мая по сентябрь включительно, а иногда – и все полгода от Пасхи до Покрова. Зимы как таковой в наших краях уже тоже нет: до середины января – поздняя осень, после – ранняя весна. Да и сами три зимних месяца скорее напоминают стихийное бедствие с чередованием чавкающей под ногами слякоти и жесточайшего гололёда.

Из школьной географии мы знаем что в наших широтах питание рек преимущественно снеговое. Не зря же говорят что летний день весь год кормит, а зимний – поит. Зимой природа накапливает воду в твёрдом виде для того, чтобы с наступлением тепла она пополнила собой и подземные горизонты, и реки с озёрами. Увы, но последние дюжину лет в природе Донбасса накопление воды сильно уступает расходу.

Видит око, да зуб неймёт

Выход из ситуации вроде бы лежит на поверхности: надо продвигаться к Днепру. Ведь Днепр – река полноводная, собирающая влагу Валдая и Полесья. Тем более что в советские годы на берегах Днепродзержинского водохранилища даже начинался канал "Днепр – Донбасс".

Это может вскружить не одну голову, но не тот урожай, что в поле, а тот, что на столе. Если точнее, то канал "Днепр – Донбасс" уже много лет как заброшен, а его имущество – разграблено подчистую.

Возведение первой очереди канала "Днепр – Донбасс" началось в 1969 году и продлилось тринадцать лет. Его проектная мощность втрое превышала пропускную способность канала "Северский Донец – Донбасс" и должна была доходить до 130 кубометров воды в секунду. Согласно планам первая очередь должна была подпитывать Северский Донец, а вторая –направлять воду прямиком через Добропольский и Красноармейский районы к Донецку.

В реальности же первая очередь никогда не прокачивала больше 41 кубометра в секунду, и то в советское время, что даже меньше уровня реальной загрузки канала "Северский Донец – Донбасс". После распада СССР от достройки почти полностью готовой второй очереди вообще отказались.

В постсоветские годы канал "Днепр – Донбасс" использовался только летом, а с середины 2010-х годов вообще перестал эксплуатироваться. То есть и здесь всё надо строить заново, причём в ещё больших масштабах.

Теперь вспомним судьбу Каховской ГЭС: ну не захотят бандеровцы отдавать нам водохранилища Днепровского каскада и уничтожат их при отступлении. В прежние, менее засушливые годы, наполнение днепровских водохранилищ занимало до пяти-семи лет. С нынешним климатом времени потребуется в разы больше.

Программа-минимум: "Сберечь!"

Большую помощь в сохранении водоснабжения в Донбассе играет Россия. Именно в сохранении – чтобы вода из кранов не исчезла насовсем: про что-то более серьёзное речь может пойти лишь после полной зачистки шахтёрского края от бандеровских оккупантов.

Самым ярким проектом такого плана является возведение российскими военными водовода "Дон – Донбасс". Столь грандиозное сооружение было создано всего за пять месяцев: в ноябре 2022 года было принято решение о строительстве, спустя три недели более трёх тысяч человек и полторы тысячи единиц техники приступили к работам, а 31 марта следующего 2023 года стали заполнять трубы и резервуары водой. Ещё через месяц началась его эксплуатация в тестовом режиме, а к концу лета водовод вышел на проектную мощность.

Водовод "Дон – Донбасс" изначально планировался в качестве паллиативной меры: он может прокачивать всего лишь три с половиной кубометра в секунду или около 288 кубометров в сутки. Тем более что и ресурсы самого Дона тоже не безграничны: по обнародованным администрацией Ростовской области данным уровень Цимлянского водохранилища уже менее, чем на три метра выше отметки при которой становится невозможным его использование. Это на полтора метра ниже, чем в аналогичный период прошлого года и снижение уровня продолжается в среднем на сантиметр в сутки. Да и сток Кубани в Азовское море в последние годы всё чаще начинает превышать сток Дона.

Столь же важным моментом является и восстановление изношенных водопроводных сетей в населённых пунктах во избежание потерь драгоценной влаги из-за порывов труб. Здесь вовсю стараются регионы-шефы городов Донбасса и Новороссии, хотя работы не на один год.

"Нарзан" из шахты

Весьма заманчивой идеей может на первый взгляд показаться использование шахтных вод, и она рассматривалась не раз: дренировать подземные сооружения приходится постоянно и в огромном количестве. Тем не менее здесь есть два огромных "но".

Во-первых, шахтные воды – это промышленные стоки. Со всеми вытекающими.

Второе то, что все без исключения подземные воды Донбасса – сильно минерализованные. Помню как проводил себе воду из скважины и отнёс пробу в лабораторию. Когда пришёл через несколько дней за результатами, то мне для начала протянули бутылку кисловодского "Нарзана" и попросили ознакомиться с его химическим составом. Потом предложили сравнить с результатами анализа: принимать такую воду в качестве лекарства при изжоге или в меру использовать в качестве столового напитка в жару – самое то. А вот постоянно готовить на ней еду уже нельзя: слишком много соединений кальция и магния. Да и не всякая посуда и бытовая техника с таким агрессивным раствором будет "дружить": электрочайники, бойлеры и стиральные машинки становятся расходным материалом. Скажу что автономные системы отопления в домах в моём районе стараются заправлять дождевой водой, собираемой в ливневые цистерны, а в котельных вовсю используются реагенты.

Подводные камни опреснения

Читатель возразит: "Но ведь есть же технологии деминерализации! Яркий пример – очищенная вода в магазинах…"

Деминерализация воды – то же самое, что и опреснение: и в основном производится она либо путём дистилляции, либо путём пропускания через специальные ионообменные мембраны. Оба этих процесса не только экологически вредные (оставшийся рассол выливается в окружающую среду уже в качестве загрязняющего компонента), но и весьма затратные. Последний ещё и малопроизводителен: максимум на что годятся ионообменные мембраны, так это на производство той самой очищенной воды. Да и сама деминерализованная вода вредна для здоровья по причине отсутствия в ней жизненно важных микроэлементов.

Достаточно вспомнить что единственный город в бывшем СССР, практически полностью снабжаемый водой от опреснителя – это Актау на полуострове Мангышлак в Казахстане. Там градообразующей отраслью является добыча и первичная переработка урана, поэтому ради обеспечения её водой и энергией могли позволить сооружение атомной теплоэлектроцентрали с опреснителем с производительностью до 120 тысяч кубометров в сутки или полтора кубометра в секунду. Важный момент: для опреснения нужна именно теплоэлектроцентраль, а не классическая конденсационная электростанция, выдающая тепло абонентам по остаточному принципу. Основной потребитель дистиллята в Актау – Прикаспийский горно-металлургический комбинат, хотя некоторая его часть идёт на уменьшение минерализации подаваемого в городской водопровод из артезианской скважины.

Также нужно отметить что большинство остальных опреснителей в мире работает именно на нужды технического, а не питьевого, водоснабжения. Моряки тоже обычно стараются бункероваться питьевой водой в порту и поменьше употреблять опреснённую.

Данные примеры наглядно показывают почему вызывавшие столь оживлённый резонанс проекты строительства опреснителей в Крыму и Северном Причерноморье не были реализованы: там отсутствует индустрия, делающая процесс рентабельным. В общем-то по этой же самой причине никто всерьёз не рассматривает и проект водовода из Кубани в Крым через Керченский пролив: постройка морского участка при отсутствии мощного промышленного кластера сделает подаваемую по нему воду золотой.

Время, когда нужно терпение и понимание

Донбассу ещё много лет придётся жить в условиях жёсткой экономии воды. И не только Донбассу: проблема становится общей для всего междуречья Дона и Днепра. А по большому счету - для всей России, взявшей на себя обязательства по выводу Донбасса из разрухи и экономического запустения, в которые ввергла его Украина, вернее украинская власть.

Но надо реально понимать - это сложный технологический и психологический процесс.

Да, придётся запастись терпением и на то время пока будем изгонять бандеровских оккупантов, и на то время, когда придётся восстанавливать разрушенное.

Да, полноценное восстановление водоснабжения возможно лишь в комплексе с общим восстановлением индустрии и сельского хозяйства: инфраструктурные проекты ориентируются в первую очередь на нужды реального сектора экономики, а не бытового сегмента.

Нельзя покупаться на обещания предлагающих всевозможные панацеи: это либо прожектёры, либо популисты. Надо понимать что никаких чудес быть не может, как и альтернативы долгой и упорной работе. Зато разочарованием людей от популистских прожектов с лёгкостью пользуются наши враги.

И самое главное: нужно беспощадно бороться с нагнетающими ситуацию паникёрами и провокаторами. Это тот случай когда слезами горю не поможешь.

Александр Дмитриевский