— Кстати, вы говорите о структуре, о необходимости именно структурных перемен в нашей экономике. Ведь именно это и заложено было в вашем послании, и именно так ставится задача: чтобы инновационные отрасли росли быстрее, чем в среднем экономика.

— Да, конечно. Уже об этом сказал: структура — вот над чем мы должны работать. От этого зависят будущее нашей экономики, будущее трудовых ресурсов, эффективность, производительность труда.

Одна из главных задач сегодня — это повышение производительности труда. Потому что в условиях нехватки рабочих рук, трудовых ресурсов у нас есть только один способ эффективного развития — повышать производительность труда. Это, в свою очередь, значит, что мы должны увеличить инновационное начало экономики, скажем, увеличить плотность роботизации. У нас сегодня десять роботов, по-моему, на 10 тыс. работающих, а нужно, чтобы была как минимум 1 тыс. роботов на 10 тыс. работающих. Так в Японии, по-моему, дело обстоит.

А чтобы люди могли работать на такой новой технике — не только робототехникой пользоваться, но и другими современными средствами производства, — нужно их готовить. Встаёт другая проблема — это подготовка кадров.

Для этого у нас целые направления обозначены, в том числе инженерной подготовки. Наверняка вы обратили внимание: сейчас 30 современных инженерных школ по всей стране мы уже запустили. В этом году запускаем ещё 20 — будет 50. И ещё 50 планируем в ближайшие годы.

Поэтому эти направления — это будущее нашей страны. По этим направлениям будем двигаться и развиваться.

— Чтобы уж покончить с санкциями. Многие высказывают идею создать специальный орган, который бы занимался санкциями, их отражением, в общем, обороной от санкций. Предполагается нечто подобное или в этом нет никакого смысла?

— Нет необходимости просто. Мы анализируем — правительство, Центральный банк, Совет безопасности, — анализируем всё, что делают наши недруги. Многое ведь делается даже не по политическим и не по военным соображениям, хотя аргументируется этим, а делается просто по соображениям конкуренции…

— Нечистоплотной, недобросовестной конкуренции.

— Недобросовестной конкуренции — прикрываясь какими-то политическими соображениями или военного характера. Так было в авиастроении, так в очень многих других отраслях происходит.

Ну что же, мы живём в таком мире, который есть, и мы к нему приспособились. Мы понимаем, с кем мы имеем дело. И до сих пор — это видно по результатам нашей работы — действуем достаточно эффективно.

— Но коварство Запада санкциями не исчерпывается. Вот цитата из вашего обращения: «Запад пытается втянуть нас в новую гонку вооружений, чтобы измотать и повторить трюк, который им удался в 1980-е годы с СССР». Сколь велик у нас здесь запас прочности в условиях гонки вооружений фактически?

— Здесь нужно, чтобы на каждый вложенный в оборонку рубль мы получили максимальную отдачу. Действительно, во времена СССР никто не считал этих расходов, никто не гнался у нас, к сожалению, за эффективностью. Оборонные расходы составляли около 13% ВВП страны — Советского Союза.

Не буду ссылаться на нашу статистику — сошлёмся на Стокгольмский институт: в прошлом году у нас оборонные расходы составляли 4%, а в этом году — 6,8%, то есть мы подросли на 2,8%. В принципе, это заметный рост, но абсолютно некритический. В Советском Союзе было 13%, а у нас сейчас 6,8%.

Надо сказать, что оборонные расходы разгоняют экономику, они её делают более энергичной. Но здесь, конечно, есть свои ограничители, мы это понимаем. Извечный вопрос: что выгоднее — пушки или масло? Мы имеем это в виду.

Хотя, повторяю, современная оборонная отрасль у нас хороша тем, что она не просто опосредованно влияет на гражданские отрасли производства, но и сама, используя инновации, нужные для обороны, использует эти инновации для производства гражданской продукции. Это чрезвычайно важная вещь.

У нас расходы, конечно, несопоставимые. Сколько в Соединённых Штатах они? 800…

— Под 900 уже.

— Под 900 — 860 или 870 млрд [долларов]. Они же абсолютно несопоставимы с нашими расходами.

— Мне кажется, там распиливают, потому что у них ни гиперзвука, ничего… Что это?

— Сейчас объясню, в чём дело.

Хотя и при производстве средств поражения, вооружений в целом тоже тратятся такие деньги, которые трудно оценить.

Если посчитать, сколько стоила у них, скажем, система противоракетной обороны известная и один из основных компонентов преодоления ПРО с нашей стороны — «Авангард», межконтинентальная ракета, планирующий блок межконтинентальной дальности, — то это просто несопоставимые величины. И мы, по сути, обнулили всё, что они делали, всё, что они вкладывали в эту систему ПРО. Таким образом и нужно действовать.

И конечно, без всяких сомнений, сама экономика наших Вооружённых сил должна соответствовать сегодняшним требованиям.

Продолжение на следующей странице