А тридцать лет тому назад американцы торжествовали победу, ни на секунду не сомневаясь, что Россия пала – на этот раз навсегда. Мой Генерал не воспользовался шансом лизнуть сапог победителя и сохранить себе тёплое место при власти. Остался верен себе и своему Отечеству.

Убрали его «красиво», так, чтобы не бросить тень на тогда ещё не побитый молью имидж доброго дядюшки Сэма, несущего миру «свободу и демократию».

Накануне «судного» дня Генерал посадил меня перед собой и объявил об отставке – разумеется, это влекло за собой и мою отставку.

Благодарил за преданность, сожалел, что так мало смог сделать для наших. Перед концом он всё-таки «выбил» целый парк автомобилей «Нива» и оформил их как дар лучшим работникам предприятия. Уверена, было что-то ещё, о чем он умолчал. Пусть крохи, в сравнении с тем, что перепадало «партнёрам», но многие люди до сих пор вспоминают его добрым словом.

На следующий день было общее собрание. Под грохот барабанов моему Генералу пропели дифирамбы на двух языках, вручили грамоты и выходное пособие и отправили восвояси. Заменили его молодым, борзым карьеристом, прошедшим «подготовку» в США, для которого всё самое ценное уже было – там, за океаном. Он вытягивался в линеечку и выполнял все указания американской стороны. Никто больше не отстаивал интересы наших людей и нашей страны.

Тогда же произошло первое на моих глазах разделение в среде своих. Тех, кто принял сторону американцев, поощряли: вахтовых девочек-переводчиц, которые с ними спали, – колготками. Самый ходовой вариант. Иногда – пачкой заморских сигарет. Специалистов среднего звена – повышением заработной платы. Особо обласканы были самые рьяные любители всего западного, которые шпионили и наушничали в пользу «партнёров». Этих повышали в должности, переводили в Московский офис, награждали поездками в США.

Позже многие из них влились в тот самый легион российских чиновников, служивых и прислуживающих, встроившихся в колониальную СИСТЕМУ запада. Эти люди воздвигли своё благополучие в прямом смысле на ограблении и унижении соотечественников. Причём, творили сие вполне сознательно, зачастую цинично: презирать свой народ и свою страну стало экономически выгодно. За это и за ущерб, наносимый стране, хозяева платили большие деньги.

Остальные в нашей компании должны были, как минимум, держать нейтралитет и помалкивать. Те, кто не смог прогнуться, подлежали мягкой зачистке.

Ещё какое-то время я просидела «внизу», в отделе письменного перевода. Иногда заглядывал новый Генерал и разговаривал с нами через губу. Он клал ноги на стол и во всём копировал американцев. Было невыносимо противно: знала всю его подноготную, еще когда он был «внизу». Он тоже знал, что я знаю. Дальше оставаться в компании не имело смысла. И я ушла. Ушли все «наши».

Так закончилась моя американская сказка.


Шёл 1996 год. Над Россией сгущалась тьма, и казалось, просвета уже не будет.
Просвет возник там, где его не ждали.

Прибирая к рукам Россию, Запад не сразу понял, насколько опасным может быть возрождение православия в этой стране. Самоуверенно полагая, что за годы безбожной власти в СССР окончательно и бесповоротно покончено с религиозным самосознанием, Запад не препятствовал восстановлению церквей, увлёкшись ролью ангела-носителя демократии, разрушившего бремя всего прежде запрещённого в нашей стране.

К тому же на просторы павшей империи хлынули потоки американских сектантов. Это, по-видимому, давало повод «архитекторам» колониальной системы не сомневаться в том, что спустя короткое время в наших храмах воцарится «мерзость запустения» – по примеру своих собственных культовых сооружений.

Но что-то пошло не так. Храмы в России рванули строиться так же стремительно, как когда-то разрушались, и люди, будто расколдованные, ринулись навёрстывать упущенное. Потерянные, униженные, искали опору и находили, возвращаясь к своим истокам.

Началось возрождение монастырей, сословия священнослужителей, массовое воцерковление русских людей, и, наконец, впервые за сто лет в Кремле появился православный «царь». Господь не мог не ответить на соборную устремлённость народа к Богу.

Это дало нашему Отечеству небывалый приток силы, и вот мы видим, как Россия с Божьей помощью не только поднялась с колен, но и встала на защиту христианских ценностей, поруганных и осквернённых по всей земле.

Это даёт человечеству надежду. Сегодня весь мир замер, наблюдая схватку Давида и Голиафа, и здравомыслящие люди планеты молятся о победе Света над тьмой. Эта победа неизбежна, ибо в самом теле питающегося кровью других государств дядюшки Сэма изначально заложен червь саморазрушения.

А что мы? Мы ступили на трудный путь очищения и возвращения к естественному, установленному Богом порядку вещей, когда мужчина – это мужчина, женщина – это женщина, семья – это семья, а дети вступают в свои права по достижении совершеннолетия; когда нет брошенных детей и стариков; когда врачи лечат, а учителя учат, и каждый делает своё дело на совесть, а государство защищает этот уклад от поползновений извне.

Такая есть наша «национальная идея». В неё не входит и никогда не входило завоевание и порабощение других стран, мы никого не желаем – «на гиляку». Но также не входит и согласие на завоевание нашего отечества другими, охочими до чужого добра народами.

За это сегодня сражаются наши воины, и кто говорит, что это «бессмысленная война за чужие интересы», кого устраивает вектор западной вакханалии, тот просто НЕ РУССКИЙ.

«Нам же, русским, приличествует твёрдо знать и помнить о том, что Святая Русь – со времён падения Византии – есть священный сосуд Православного христианства, и мир видимый будет существовать лишь постольку, поскольку сохраняется целостность этого сосуда, поскольку ещё теплится и мерцает в нём – если и не пылает уже, как во времена мужей апостольских и первых христианских апологетов, – Святая Православная вера…»*

Наталия Корнилиева