В нашей стране существует сегодня два больших объединяющих людей вне зависимости от их взглядов и политических предпочтений события – это Победа в Великой Отечественной войне и первый полет человека в космос. При этом имя первого космонавта в истории Земли знают сегодня не только в России, но и в мире. Юрий Гагарин сегодня – это один из самых ярких исторических персонажей, которые ассоциируются с нашей страной.

При этом высоко признаются заслуги советской космонавтики и в мире. В апреле 2011 года на специальном заседании Генеральной Ассамблеи ООН странами была принята резолюция, которая официально провозгласила 12 апреля Международным днём полета человека в космос. Соавторами данной резолюции стали более чем 60 государств мира.

Таким образом, праздник День космонавтики, который ранее отмечался в СССР, а затем и в России, получил международный статус и признание.

ТАСС заготовил три разных варианта сообщения о полете Юрия Гагарина

В СССР трезво оценивали риски, связанные с первым полетом человека в космос. Юрий Гагарин 12 апреля 1961 года совершил настоящий подвиг. И дело не только в том, что до него ни один человек не летал в космос, а в том, что этот полет мог стать для него первым и последним. При этом проблемы могли возникнуть даже на финальной стадии полета во время торможения и входа спускаемого аппарата в атмосферу Земли.


Советский Союз не собирался скрывать информацию о полете первого человека в космос вне зависимости от исхода полета. На всякий случай в ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) заготовили сразу три варианта сообщения.

Первое – торжественное на случай успешного полета. Второе – на случай, если корабль с космонавтом приземлится не в заданном районе и не на территории СССР. Это сообщение должно было предупредить страны, что на их территории может приземлиться космонавт и ему понадобится помощь. Третье заготовленное ТАСС сообщение было трагическим, на случай гибели Гагарина.

К счастью для Юрия Гагарина и для всех нас, первый полет в космос завершился успешно. Жители Земли услышали 12 апреля 1961 года торжественное обращение ТАСС, которое ознаменовало собой новый этап космической эры человечества.

Как родилась знаменитая фраза «Поехали!»

Фраза «Поехали!» стала по-настоящему крылатой, она была произнесена первым космонавтом Юрием Гагариным во время старта 12 апреля 1961 года. Ёмкая фраза очень быстро превратилась в настоящий символ, который олицетворял собой новую, космическую эру в истории всего человечества.

Существует несколько версий того, откуда именно взялась данная фраза, но все эти версии объединяет летчик-испытатель Марк Галлай, который был методистом и инструктором первого отряда советских космонавтов. При взлёте Марк Галлай вместо уставной фразы «Экипаж, взлетаю!» часто говорил именно «Поехали!», эта же фраза начинала упражнения на тренажерах, имитирующих космический корабль. Возможно, именно это побудило Гагарина произнести фразу, ставшую в итоге знаменитой.


В своих мемуарах летчик-испытатель писал, что испытывал к фразе «Экипаж, взлетаю!» самую настоящую неприязнь. Она развилась у него после того, как Галлай однажды услышал эту фразу от летчика, который летал на легкомоторных самолетах. Предназначалась фраза для «экипажа» в составе одного человека.

При этом писатель Олег Дивов, лично знакомый с Марком Галлеем, придерживался несколько другой версии событий. По его словам, фраза была из любимого анекдота летчика-испытателя: «Поехали! – сказал попугай, когда кошка потащила его из клетки за хвост». Когда на тренировках в центре подготовки космонавтов Марк Галлай произносил эту фразу, космонавты понимали, что он имел ввиду. При этом Гагарину нравились и фраза, и юмор инструктора.

В конце 2020 года «Роскосмос» даже решил запатентовать знаменитую фразу Гагарина «Поехали!». Это понадобилось госкорпорации, чтобы защитить фразу патентом и предотвратить недобросовестную конкуренцию. В «Роскосмосе» надеются таким образом защитить известную фразу от тех предпринимателей, кому «чуждо правовое поле и историческая память».

Полет Гагарина проходил в режиме автопилота

Первый полет человека в космос подразумевал много проблем и трудностей. Ученые и исследователи просто не знали, как человеческий организм отреагирует и перенесет экстремальные перегрузки. Возникал вопрос о том, сможет ли выдержать психика космонавта условия полета, сможет ли он остаться в здравом уме и сохранить работоспособность в условиях невесомости.


Для того чтобы минимизировать все возможные риски, полет было решено проводить полностью в автоматическом режиме. Юрий Гагарин мог взять управление на себя лишь в случае отказа автоматических систем корабля, но для этого ему нужно было вводить специальный цифровой код.

Часть врачей опасалась того, что в полете космонавт, оказавшийся в стрессовой ситуации, с которой не сталкивался ни один человек на Земле, потеряет контроль над собой и захочет взять управление на себя, перейдя на ручной режим без какой-либо необходимости в этом. Чтобы перестраховаться, секретный код был помещен в специальный запакованный конверт рядом с креслом летчика-космонавта. Психологи справедливо считали, что вскрыть конверт для извлечения кода сможет только человек, находящийся в здравом рассудке.

В СССР скрывали, что Гагарин приземлился на парашюте

Особенности космического корабля «Восток», на котором Юрий Гагарин полетел в космос, не предполагали совершения мягкой посадки. Такая система была необходима для безопасного приземления аппарата, но на советском корабле её на тот момент не было. В СССР такой технологии на тот момент времени ещё не успели создать, а без неё космонавт мог просто умереть при резком ударе о землю.

Для решения данной проблемы была придумана схема с катапультированием из спускаемого корабля за 10 минут до посадки и приземлением космонавта на парашюте. Юрий Гагарин так и поступил. На высоте 7 километров, руководствуясь планом полета, Гагарин катапультировался и продолжил спуск на парашюте отдельно от аппарата.


При этом первый летчик-космонавт мог приземлиться в холодную Волгу, но здесь помогла хорошая предполетная подготовка первого космонавта. Управляя стропами, Юрий Гагарин сумел увести парашют от поверхности реки, приземлившись в поле примерно в 1,5-2 километрах от речного берега.

Длительное время в СССР скрывали сам факт приземления космонавта на парашюте отдельно от космического корабля. Дело было в том, что для фиксации рекорда согласно действовавшим правилам Международной авиационной федерации в момент приземления космонавты должны были находиться внутри спускаемой капсулы. Для того чтобы результаты первого полета не были дискредитированы, в СССР долгие годы скрывали детали приземления первого космонавта от западных коллег.

Проблемы с кораблем «Восток» начались уже на старте

Полет Юрия Гагарина в космос сопровождали различные нештатные ситуации и неполадки на борту, которые при неблагоприятном развитии ситуации могли привести к трагедии. В своё время агентство ТАСС рассказало о 10 таких нештатных ситуациях на борту корабля «Восток-1». Все они лишь подчеркивали насколько героическим и трудным был этот полет как для самого Гагарина, так и для конструкторов, в первую очередь Сергея Королева, переживающего за жизнь космонавта.

Первая из нештатных ситуаций возникла перед самым стартом 12 апреля 1961 года. Когда Юрий Гагарин уже находился в своем кресле внутри кабины корабля «Восток», выяснилось, что люк с герметизирующей крышкой закрылся, но один из трех контактов «люк закрыт» не сработал и не замкнулся.


Этот контакт был очень важен для полета. За счет правильного срабатывания контакта во время спуска после отстрела крышки люка должен был активироваться таймер катапультирования космонавта из спускаемого аппарата. По указанию Сергея Королева люк пришлось открывать, контакт был поправлен, после чего его закрыли заново.

При этом откладывать пуск из-за такой незапланированной мелочи не хотели. В СССР среди осведомленных людей уже ходили слухи о том, что американцы планируют первый запуск человека в космос в ближайшие недели. Поэтому контакт поправили максимально оперативно. Бригада инженеров, работая со скоростью лучших механиков «Формулы-1», открутила более 30 гаек, подняла герметизирующий люк и поправила контакт, после чего люк снова закрыли.

Космонавт, естественно, понял, когда люк вновь открылся, что что-то пошло не так. Уже позднее Гагарин говорил, что Сергей Королев объяснил ему, что один контакт почему-то не прижимается, но всё будет нормально. По легенде, всё то время, пока специалисты исправляли ситуацию с люком, Юрий Гагарин насвистывал мотив песни «Родина слышит, Родина знает» и внешне был абсолютно спокоен.

После полёта Юрия Гагарина было учреждено звание «Летчик-космонавт СССР»

Всего через два дня после знаменитого полета 14 апреля 1961 года указом Президиума Верховного Совета СССР было учреждено новое звание «Летчик-космонавт СССР». Звание было учреждено непосредственно в честь первого полета человека в космос, совершенного советским гражданином Юрием Алексеевичем Гагариным на космическом корабле «Восток».


В мае того же года в стране закончили составлять и утвердили положение о звании «Летчика-космонавта СССР» и подготовили специальный нагрудный знак. Звание «Летчик-космонавт СССР» могли получить только граждане, совершившие полеты в космос. Оно присваивалось непосредственно после совершения первого полета. Первым звание «Летчика-космонавта СССР» и нагрудный знак за №1 получил Юрий Гагарин.

Всего за период с 1961 по 1991 год этого почетного звания были удостоены 72 гражданина Советского Союза. Последним в истории СССР летчиком-космонавтом в октябре 1991 года стал Токтар Аубакиров.

С 20 марта 1992 года в стране было учреждено новое звание «Летчик-космонавт Российской Федерации» и соответствующий нагрудный знак. Нумеровать космонавтов также стали заново. Нагрудный знак за №1 в России получил Александр Калери, вернувшийся на Землю 10 августа 1992 года.

Юферев Сергей

«Всё было секретно»: член первого отряда космонавтов СССР Борис Волынов — о Гагарине и полётах на орбиту

Борис Волынов был зачислен в первый отряд космонавтов СССР в марте 1960 года. Наравне с Юрием Гагариным и Германом Титовым он прошёл все этапы подготовки к первому полёту человека в космос. Его собственный первый полёт в январе 1969 года на корабле «Союз-5» из-за нештатной посадки едва не закончился трагедией. В 1976-м Волынов полетел в космос ещё раз, а затем на протяжении многих лет возглавлял отряд космонавтов. В преддверии 60-й годовщины первого полёта человека в космос он рассказал RT о начале эры пилотируемой космонавтики.


Первый полёт в космос дважды Героя Советского Союза Бориса Волынова в январе 1969 года был сложным. После трёх суток на орбите, во время спуска, возникла нештатная ситуация: от спускаемого аппарата корабля «Союз-5» не отделился приборный отсек. Из-за этого перегрузки были втрое выше стандартных. В итоге разделение отсеков всё же произошло, когда аппарат уже горел в атмосфере. Однако из-за начавшегося вращения спускаемая капсула закручивала стропы парашюта, а скорость спуска была гораздо больше штатной.

При приземлении Волынов получил серьёзные травмы. Но уже в десять утра следующего дня он вместе с тремя другими космонавтами, вернувшимися на Землю в капсуле корабля «Союз-4», докладывал государственной комиссии о результатах полёта. Волынова на несколько лет отстранили от полётов из-за проблем со здоровьем, но он добился того, чтобы снова отправиться в космос.

6 июля 1976 года на корабле «Союз-21» вместе с Виталием Жолобовым он совершил первый полёт на орбитальную станцию «Салют-5», где космонавты проработали более 49 суток. Волынов долгое время был командиром отряда космонавтов ЦПК имени Гагарина, в котором прослужил 30 лет.

— Какой праздник для вас важнее: Новый год, день рождения или всё-таки День космонавтики?

— Хороший вопрос. Когда я пришёл в первый отряд космонавтов, нас было 20 человек. Центра подготовки космонавтов не было, Звёздного Городка не было. Был лес, была колючая проволока. Мы пришли и готовились к неизвестному. Когда мы задавали вопросы, они оставались без ответа. Но, с другой стороны, это было очень интересно.

И был особый человек — руководитель, который создал конструкторское бюро. Его имя никто не знал, его фамилии никто знал. Всё было секретно, и мы были секретными... Вначале прошли медкомиссию в Москве, потом нас быстро перевели на Чкаловскую. Лётный состав весь был из лётчиков-истребителей. Я четыре года уже летал на Москву из Ярославля «на потолке», то есть на максимальной высоте МиГ-17. Учили нас ребята постарше, которые имели настоящий боевой опыт.


— О какой войне идёт речь?

— О корейской… Из ветеранов Великой Отечественной никого не было, никого не осталось практически. Один замкомандира полка остался, дважды Герой. Он меня брал с собой как ведомого. Чтобы лучше можно было представить, расскажу один маленький эпизод. Взлетели, 300 м, облака. Я в паре, держусь рядом с ним. Вижу только его плоскость, фюзеляж почти не виден. И так мы «топали» в этом строю до высоты 7 тыс. м. Ужасное дело.

— На тот момент вы уже знали, для чего вас готовили?

— Мы пришли в новую систему, дали согласие. А чем эта система будет заниматься, нам было неизвестно. Потом пришёл главный, всё поставил по своим местам. А до этого мы учились прыгать с парашютом и катапультироваться. Мы ведь летали на самолётах на невесомость, всё могло быть. Поэтому мы должны были уметь прыгать из любого положения, из любой ситуации и остаться живыми — это главное. Зачёт у нас был — это задержка, 50 секунд свободного падения. То есть вы выходите на высоте около 5 км и раскрываете парашют только в 800 м от земли. Так можно воздух пощупать. Чувствуешь, что воздух имеет массу, имеет объём.

— Началом вашего пребывания в отряде стало 7 марта 1960 года?

— Да, в тот день мы приехали на метро «Динамо». Перешли через шоссе и оказались в двухэтажном домике. Я подхожу к дому, там парень стоит возраста студента. У него мотороллер никак не запускается. Я у него спрашиваю: «Ты не знаешь, где войсковая часть 26266?» Он мне встречный вопрос: «А вы кто?» Я ответил. Он тоже там работал — лаборантом, точнее, подрабатывал, учась в институте. Потом тот парень оказался у меня в экипаже, готовился со мной. Но потом поменяли экипажи, и он летал не со мной, а с Комаровым. Комаров, Феоктистов, Егоров.

— Вы были одним из 12 человек, кто первым начал проходить подготовку.

— Нас 12 пришло, а на следующий день 13-й пришёл — Женя Хрунов. Он потом со мной летал.

— Подготовка была длительной? Что у вас было на душе в то время?

— Не очень длительное время. Это был 1960-й год, а в 1961-м уже...

Была конкуренция. Но это было новое направление. Сможешь ты или не сможешь — сам себе задай вопрос. У нас же высшего образования не было, мы же были лётчики. А там всё построено на инженерии. Именно поэтому нас и отправили в академию Жуковского. Учились без отрыва от производства. Это было очень сложно. Но тогда в субботу половина дня была рабочей, половина — выходной, так что времени было мало. Например, Юра Гагарин у нас по ночам учился частенько...


Я хорошо себя зарекомендовал в парашютных прыжках, помогал уже как инструктор Володе Комарову, учил его прыгать... Выбрали группу из шести человек, которые подходили по росту и по медицинским показаниям. Нас крутили на центрифуге. Обязательно были перегрузки: 10g, 12g. Датчики пишут, как сердце работает, как система кровоснабжения работает, нет ли затмения в голове, как глаза ведут себя.


— Когда было принято решение о том, кто полетит в космос? Когда вы об этом узнали?

— Конечно, мы знали. Нам были даже удостоверения выданы: космонавт №1, космонавт №2. Допустим, Григорий Нелюбов был космонавтом №3, но потом вылетел из отряда...

Нужно начать с того момента, когда Королёв собрал нас всех. Каждый вставал и говорил: «Я такой-то, налетал столько-то». И он посмотрел на всех, оценил, кто как говорит. Он хорошо понимал характер человека. Даже когда человек разговаривал, он уже понимал, с кем имеет дело. У него большой был опыт...

За день узнали, кто полетит. На Госкомиссии определяют: вот ты первый, ты второй. Но есть одно правило: основной сидит в космическом корабле не больше двух часов. Если больше — идёт замена, дублёр садится.

— Хочется вас спросить именно про 12 апреля 1961-го.


Мы с ним хорошо знали друг друга. В волейбол вместе играли. Он пасующим был, так как ниже ростом, а я — нападающим. У нас было очень много общего. В баскетбол играли, в хоккей он не очень играл... Когда мы прыгали с парашютом, то, когда полностью укладка совершена, надел подвесную систему, — и надо, чтобы сзади кто-то посмотрел, как у тебя вся эта система построена. За кольцо дёргаешь — и раскрывается весь «конверт». Тогда только выйдет купол правильно, не будет перекрестов. И Юра подходил ко мне: «Посмотри». Доверие, это ценно.

Перед полётом Юрия Гагарина была создана группа, в ней было всего несколько человек, и я в том числе, был Алексей Леонов. Мы вместе с ним летели на восток. Прикинули, где по территории СССР пройдёт проекция траектории космического корабля: Новосибирск, Хабаровск и Елизово. Мне достался Хабаровск. Тогда я был капитаном. С нами был полковник, который занимался организацией, и два представителя от института связи.

В общем, мы оказались в Хабаровске, старались быть незаметными. Потому что мы были секретной группой с секретным заданием. Нигде ничего не афишировалось. Нам отвели комнату, где было оборудование: микрофоны, магнитофоны для записи. Всё стационарно. И когда я услышал впервые голос: «Кедр» — всё стало ясно. И вот сеанс связи подходит к нам. Он знает, где какие сеансы связи, они по минутам были.


Для человека в то время было очень сложно понять, как можно входить в тень Земли. В конце концов мы разобрались, отправили данные. Всё прошло хорошо. Объявили, что он сел. Значит, мы можем вылетать в Москву.

А там весь город празднует. Цветы, улыбки, объятия. Весь город — как участник этого события. Впервые в мире взлетел человек в космос.

После приземления на Юру сразу нахлынуло столько всего... Психологи думали: взлетает человек в космос, а что с его психикой произойдёт? Ведь он может, взглянув в иллюминатор, стать сумасшедшим, или какие-то аномалии будут. Можно ли его допускать до управления кораблём или нет?

Поэтому придумали логический замок. Многие уже не знают, давно это было. Но тем не менее он был: надо было вначале логическую задачу решить, а потом тебя только космический аппарат допускал до управления. Если не решил — так и будет летать автономно.


— Как скоро удалось встретиться с Гагариным после его возвращения на Землю?

— Почти сразу. Мы же были и на приёмах в Кремле, и на чествовании. Он всё время делился с нами, рассказывал, что происходило, про невесомость. Он тоже впервые столкнулся с этим.

Он видел Землю. Сверху видеть Землю — это такое ощущение, эмоций очень много. Ты впервые видишь это. Горизонт, причём горизонт слоёный, слои разного цвета. Облака огромные. А Юра рассказывал об этом эмоционально ещё... все детали рассказывал, как и что. Особенно про невесомость — необычное для нас состояние.

— Правда ли, что Юрий Алексеевич любил давать прозвища своим близким? У вас было прозвище?

— Ну а как же? Слон, потому что дороднее его был. Лётчиком ещё занимался самбо. Крепкий был, сильный... Быковский у нас Бык был, у каждого свои прозвища. Не буду раскрывать наши секреты.

А Юра... Вот он приходил, допустим, в цех, где идёт сборка корабля. На стапелях стоит, монтажники бегают, крепят, крутят, вертят... Он приходит в цех — через пять-десять минут он становится у них своим. Он свой. К нему подходят, так же как и ко всем остальным. Он свой, он ничем не отличается ни от кого. И нормально со всеми разговаривает, находит слова. И по знаниям он подходит. Приходит в Академию наук, где учёные. Через десять минут он там свой, честно.

Это его природное качество. Он быстро находит к людям ключик. Он с ними общается, с каждым. Допустим, в Институте авиационно-космической медицины была мощная центрифуга. Устали все. Едем в автобусе. Он видит, что все устали, и придумывает какую-нибудь хохму. Смотрим в окно: «Смотрите, какая девушка идёт, ребят», и начинает накручивать всех. И все начинают смеяться.

— После первого полёта, когда он стал лицом Советского Союза, стал звездой, — как он к этому относился?

— Поездок было много. Он посетил, по-моему, больше 30 стран. У него были дружеские отношения с Фиделем Кастро. Он приезжал к нам. И я это помню совершенно чётко... Европейские страны он тоже все объездил.

Это был человек, который по-доброму относился к человеку. Но он был очень требовательный. Я бы не сказал, что он был рубаха-парень. Нет. Он был первым командиром отряда космонавтов, был требовательным. Опаздывать нельзя. То, что поручил, нужно сделать. Это точно совершенно. Но и посмеяться, пошутить, кому-то помочь — вот это был Юрий Гагарин. 60 лет прошло, а у меня такое впечатление, что совсем недавно.

— Вы же на тот момент были совсем молодыми людьми. О чём вы говорили, о чем мечтали?

— Мы с Юрой были ровесниками. Он тоже с 1934 года. Несколько человек были постарше, а так все... Мы хотели активно участвовать — как космонавты, исследователи. В каждом полёте было что-то новое. Например, Герман Титов впервые столкнулся с воздействием невесомости на вестибулярный аппарат. Он впервые столкнулся с этим, никто не предупредил его на Земле. Это были совершенно новые вещи, с которыми потом каждый из нас, кто побывал в космосе, сталкивался. И такие вещи были очень интересны. Когда нужно было посмотреть и сделать правильно, не ошибиться — вот это было главное.

Но, допустим, у меня всего хватало. В 1969-м взорвался во время посадки. От расчётной точки приземления 600 км недолёт. Зима, -38 °C...


Во втором полёте у меня авария была мощная. Мы уже проработали 42-е сутки, больше месяца летаем. Вдруг бац — и темно, и ни одного звука. Эту тишину я помню до сих пор. Невесомость, вы не знаете, это потолок, пол или стена. Ничего не видно, анализатора нет, вестибуляр не работает. И зловещая тишина. Что делать?


Что-то предпринимать надо. Мы были в хвосте станции. На ощупь, в темноте, чтобы не рассечься об металлический угол, пошли к центральному пульту управления. Там включили дежурное освещение. Разгерметизации нет. А запас кислорода только в этой станции. Вы дышите, на это идёт кислород. А значит, его становится всё меньше и меньше. Что делать, когда он кончится? Значит, надо восстановить электричество. Тогда заработают вентиляторы, тогда прогон воздуха будет через регенерационное устройство и будет поглощение CO₂ и восстановление кислорода.

— Получается, 1961 год, первый человек в космосе, а буквально через восемь лет вы уже осуществляете первую стыковку двух космических кораблей...

— До меня пытались. Владимир Комаров в 1967-м, он погиб. Знаете, что получилось? 1966-й, умер Королёв. Похоронили. Митинг, Красная площадь, Кремлёвская стена. 1967-й, погибает Комаров. Митинг, Красная площадь... 1968-й, погибает Юрий Гагарин. Опять митинг, опять Кремлёвская стена. 1969-й, увезли Беляева в госпиталь. Вроде откачали, но в январе 1970-го всё равно умирает. Опять похороны. 1971-й, экипаж — Добровольский, Волков, Пацаев. Летали без скафандров. Разгерметизация была ещё на орбите... Но зато после 1971-го всё было нормально.

— Впечатление человечества о космосе и о Вселенной очень сильно изменилось со времён первого полёта человека?

— Сейчас спокойнее относятся. Аудитория разная бывает. Некоторые школьники очень мало знают о космосе. Гагарина ещё помнят, а других мало кто знает. Мы мало работаем со школьниками и со школьницами тоже. А сейчас и женщины приходят в отряд, пытаются. У американцев летает много женщин. Там тоже по-разному бывает. Первый у них был шаттл. Бабахнул — семь человек нет.

— Наверняка подобные трагедии очень близко к сердцу всегда воспринимались — что у нас, что у них?

— Это профессиональное ещё. Это урок. Я готовлюсь к полёту, естественно, я присматриваюсь, что было у одного экипажа, у другого, какие неприятности были, что я могу ожидать примерно, к чему мне готовиться... Это кажется просто, а я ту тишину до сих пор помню. Иногда она мне снится, до сих пор. А мне 86.


— Вы долго возглавляли отряд космонавтов. Когда к вам в отряд приходили новички, они вас мучили вопросами про Гагарина, что-то другое пытались узнать или не было таких разговоров вообще?

— Нет, делом занимались. Вне занятий, когда какие-то торжественные мероприятия, то интересовались и о Гагарине, и о Германе Титове, и как в первом отряде было. Дело есть дело, особенно первые годы. Очень много секретного было. Допустим, наша станция, на которую я летал, — она полностью была секретной. Она и сейчас не раскрыта полностью.


А ещё я первый почётный гражданин Звёздного Городка. Хочу поздравить всех с 60-летием полёта Юрия Гагарина, с Днём космонавтики. Мне повезло, что я не погиб в первом полёте. А ситуация со взрывом была отчаянная. Это удача. Поэтому хочу пожелать каждому доброго здоровья и космической удачи.

Роман Косарев, Анна Круглова