Немецкий министр обороны Борис Писториус уже около трех лет является самым популярным политиком Германии с заоблачным рейтингом более 50%. О таких показателях его «партайгеноссен» из СДПГ и оппонентам из ХДС/ХСС по красно-черной коалиции приходится только мечтать. На чем же основаны такая безответная любовь и абсолютное доверие немецких бюргеров.


Мейнстримные германские медиа вроде Süddeutsche Zeitung пишут, что министр за очень короткий срок приобрел репутацию толкового руководителя и настоящего «отца солдатам», завоевав их уважение.

Международные СМИ, например Business Insider, напротив, отмечают, что с Писториусом всё далеко не так радужно, а профессиональные военные называют популярного министра «вторым цу Гуттенбергом» (был такой министр обороны начала 2010–х, предшественник Урсулы фон дер Ляйен, обожавший фотографироваться на фоне боевой техники в нарциссических позах и ушедший в отставку из-за плагиата, найденного в его докторской диссертации).

За последние годы численность личного состава бундесвера снизилась со 186 000 до 182 000 человек. Дешевые и эффективные дроны, главное оружие современной войны, пока что так и не заполнили арсеналы в товарных количествах (отчасти потому, что СДПГ еще при Ангеле Меркель предотвратила их закупку). Резервы материальной части германской армии также опустошены тотальной военной помощью Украине.

Происходят казусы с закупками: например, забуксовал перевод оперативной коммуникации войск с аналогового на дорогостоящее цифровое радио, которое, как оказалось, просто не работает. Инсайдеры утверждают, что только на установку систем в боевом танке Leopard 2 уходит 400 часов, а передача цифровых сообщений о ситуации занимает до двадцати минут, что в боевой обстановке является фатальной задержкой.

Проект франко-германского истребителя 6-го поколения FCAS стоимостью €1 млрд находится на грани отмены.

Жесткая бюрократия бундесвера также сопротивляется реформам министра. По сей день германское военное ведомство характеризуется бесчисленными формами документов, запутанными путями хождения формуляров и десятками уполномоченных лиц.

И даже проект введения «шведской» модели так называемого добровольного призыва, чуть ли не в одиночку выпестованный Писториусом и являющийся его заветной мечтой, пока что остается погребенным под кипой бесконечных парламентских согласований. Проект предполагает заполнение всеми выпускниками школ анкеты и прохождение медосмотра, после чего самым достойным из них предлагают провести год на военной службе.

Забавно, что наибольшее противодействие навязчивая идея министра обороны о «добровольном призыве» встречает даже не в рядах политических оппонентов, а в его собственной партии. По сути, СДПГ хочет ограничить военную службу исключительно добровольцами в классическом понимании этого термина.

Однако большинство экспертов полагают, что даже «добровольный призыв» — это иллюзия. Учитывая пацифистские настроения в обществе и катастрофическую нехватку рекрутов, Германии вряд ли удастся избежать принудительного призыва, если она действительно хочет представлять из себя хоть сколько-нибудь значимую военную силу.

Однако именно этого хотят избежать товарищи Писториуса по СДПГ, которые беспокоятся о своем имидже «партии мира».

Так, в начале июня лидер парламентской фракции СДПГ Маттиас Мирш заявил: «В коалиционном соглашении четко сказано, что мы выступаем за добровольную службу. Обязательная военная служба может быть обсуждена в следующий законодательный период, если это необходимо, но не в этот».

Борис Грозный

На встречах с журналистами Борис Писториус обожает рассуждать о растущей «русской военной угрозе», подчеркивая, что даже его прогнозы о том, что «Путин собирается напасть на одну из стран НАТО уже в 2029 году», могут оказаться ошибочными и нуждаться в корректировке.

Разумеется, в сторону уменьшения имеющегося в распоряжении Германии времени.

«Путин не скрывает своих имперских фантазий, в которых наша свобода, наш порядок, каким мы его знаем, не имеют никакого значения», — подчеркнул глава немецкого минобороны в недавнем интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung.

«Некоторые военные историки даже считают, что мы уже пережили последнее мирное лето. Не следует создавать впечатление, что НАТО не может защитить себя. Может. У нас есть значительный потенциал сдерживания. Как обычный, так и, конечно, ядерный. Независимо от этого, у нас есть боеспособные вооруженные силы, но, да, нам нужно оснастить их еще лучше», — Писториус делится мрачными прогнозами и на их фоне намекает на свои истинные мотивы.

Верит ли сам министр в неминуемое вторжение в Европу злых русских — вопрос, на который нет однозначного ответа.

С одной стороны, глава военного ведомства по определению всегда должен преувеличивать уровень угрозы со стороны потенциального противника, что является своеобразной гарантией повышения собственной ценности в глазах политического руководства страны и реальным рычагом «выбивания» дополнительных средств на военные цели.

С другой — Борис Писториус, как действительно не самый глупый политик и администратор, не может не понимать, что Россия вряд ли собирается объявлять войну НАТО. Разве что Североатлантический альянс вынудит ее к этому сам, поставив Москву в безальтернативное положение.

Однако даже в своей милитаристской риторике Борис Писториус выглядит более цивилизованно, в отличие от ряда депутатов немецкого парламента вроде Родериха Кизеветтера или Норберта Рётгена.

Эти привыкли бряцать саблей на трибуне бундестага столь громко, что порой возникает справедливый вопрос: почему они со столь воинственными настроениями до сих не находятся в окопах нового Восточного фронта где-нибудь под Покровском.

Риторика о том, что в Москве сидит «главный противник, который действует с максимальной безжалостностью и империализмом», — это также скорее внутриполитический инструмент, необходимый Писториусу для достижения своих целей по проталкиванию в бундестаге военной реформы.

Без своеобразного «жупела», символа прямой и неминуемой угрозы с востока шестеренки механизма немецкой парламентской демократии вращаются с ощутимым скрипом. Образ русских танков, которые 80 лет спустя могут вновь появиться у Рейхстага и Бранденбургских ворот, действует на него в качестве своеобразной смазки.

Что же касается перевода германской промышленности на военные рельсы, то Писториус требует от немецких оружейников не тотальной мобилизации производственных мощностей на военные нужды, а лишь четких соглашений с компаниями сферы ВПК. Чтобы в случае чрезвычайной ситуации Германия могла быстро нарастить производственные мощности и затем в ускоренном порядке наладить массовое производство современных систем вооружений.

Вряд ли уместно говорить о тотальной милитаризации ФРГ, учитывая, что многие оборонные предприятия работают только в одну смену и только пять дней в неделю.

Одним словом, Борис Писториус — это типичный немецкий чиновник, пытающийся ответственно подойти к выполнению возложенных на него задач.

Так уж вышло, что ему приходится заниматься проблемами бундесвера, долгие годы находившегося в Германии на положении нелюбимого дитя, испытывавшего хроническое недофинансирование и накопившего множество проблем.

Хотя, в принципе, Писториус пригодился бы в федеральном правительстве на любой должности. Например, до назначения в Берлин он возглавлял МВД Нижней Саксонии и довольно неплохо справлялся со своими обязанностями.

Так что высказывания германского министра с нескрываемой враждебностью к России — это скорее его циничный расчет как чиновника военного ведомства, стремящегося к повышению эффективности вверенного ему ведомства любыми методами, а не всамделишного немецкого русофоба, мечтающего о реванше на Востоке.

Грегор Шпицен