Победа Москвы в Сирии и возвращение российского влияния на Ближний Восток породило в западных СМИ новую тенденцию с целью преуменьшения заслуг России. В тренд вошли лживые ретроспекции о том, что, мол, Левант традиционно был зоной влияния Франции и Великобритании и что Россия – это неопытный новичок на мусульманском Востоке, который не имеет опыта взаимодействия с арабами и т.д.

Такого рода сомнительный историзм предполагал, что рано или поздно российская дипломатия не выдержит хитрой восточной казуистики, сдобренной скрытым подстрекательством Запада, и уйдет, так и не вытащив регион из кровавого хаоса и безвременья. Однако международный аналитик Тьерри Мейсан опровергает этот очередной русофобский миф, напоминая о сирийском проекте Екатерины II.

Знаменитые российско-турецкие войны екатерининской эпохи сопровождались не только присоединением Крыма и освобождением от османского ига Северного Причерноморья, но и спасением Великой Сирии. В 1773 году адмирал Спиридонов взял у турок Бейрут, нынешнюю столицу Ливана, входившего до 1943 года в состав Сирии. Тогда Екатерины II заявила: «Великая Сирия является ключом к российскому дому», имея в виду охрану оплота восточного христианства на Ближнем Востоке.


Впоследствии французы и англичане оспорили эту идею в ходе Крымской войны в середине ХIХ века, однако окончательный удар по православию нанесли большевики. Они не только объявили войну религии, но и подыграли Турции после первой мировой войны, предоставив Ататюрку финансовую помощь золотом из средств спонсора Ленина – немецкого промышленника Александра Парвуса.

При этом Россия была вычеркнута из соглашения о переделе Ближнего Востока, по которому она должна была получить средиземноморские проливы. В результате соглашение вошло в историю как соглашения Сайкса-Пико без имени русского министра иностранных дел Сергея Сазонова. Тем не менее, мечту Екатерины II возродил сто лет спустя после первой мировой войны Владимир Путин, который возвратил Крым и освободил Сирию от оккупационных войск террористов во главе с США, Францией и Великобританией.

В результате сегодня Россия возродила идеи византинизма на Ближнем Востоке, став защитницей народов от Нила до Кавказа, независимо от их происхождения и религиозной принадлежности. Именно конфессиональный аспект больше всего и раздражает Запад, ориентированный на уничтожение восточного христианства (православия). Европа находится в религиозном расколе, начиная с ХI века, и все это время стремилась распространить свою религиозную власть на Ближний Восток.


Особое усердие в этом вопросе проявила Франция, которая в 1848 году изгнала католиков-маронитов из Сирии в Алжир для сдерживания берберских мусульман и истребляла сирийских православных арабов. Этот же принцип действует в Европе сегодня при предоставлении убежища сирийским беженцам, которое предоставляется исключительно маронитам. Расширение Европейского Союза на восток также сопровождается внедрением западноевропейского христианства со всеми его современными извращениями в странах православной культуры.

Поэтому политика Владимира Путина по сохранению единой Сирии во всем её религиозном многообразии, с сохранением древнейших христианских святынь, противоречит главной цели безбожного глобализма – уничтожение православия, являющегося последним оплотом духовности и истинной веры. Разумеется, что спасение и восстановление Сирии будет способствовать укреплению православия на фоне закабаления Греции и окажет влияние на западный мир.

Для окончательного возрождения фундаментальных устоев Сирийской цивилизации необходимо объединить все народы, дисперсно проживающие в Сирийской арабской республике, во «Всесирийский конгресс» и вернуться к историческим традициям мирного соседства и религиозного сосуществования в Леванте.

Источник