В стенах Эрмитажа в декабре открылся Музей российской гвардии. В новой экспозиции, занявшей семь залов, представлены мундиры, оружие, военные знамена, батальная и портретная живопись. В отдельном зале представлены реликвии, взятые белогвардейскими офицерами с собой в эмиграцию и переданные музею их потомками за рубежом. Это архивы, документы делопроизводства канцелярий, ордена, штандарты, предметы обмундирования и т.п.

Открытию постоянной экспозиции «Музей российской гвардии» в залах Главного Штаба предшествовала пресс-конференция. «Для нас история русской гвардии... — способ воспитания очень важных качеств в людях, прежде всего понятия чести и понятия гордости за страну», — отметил генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский. По его мнению, «мы свою сегодняшнюю историю и самих себя должны видеть в новом музее гвардии... В этом большой смысл новой экспозиции, наша военная история в таких образах должна жить».

Экспозиция музея гвардии построена в хронологическом порядке и охватывает только период с 1700 по 1914 годы. Российская гвардия наследовала традиции элитных частей российского воинства, начиная с «потешных» Преображенского и Семеновского полков Петра Первого. Но разве прервалась эта традиция в начале 20-го века? Думаю, что музейные работники, как никто другой, понимают, что этот вопрос риторический. Откуда тогда возникла эта временная черта, эта планка — 1914 год? Неужели можно серьезно относиться к утверждению Пиотровского, что гвардия «вся полегла в 1914 году»?

Вызывает удивление, так сказать, идеологическая начинка нового музея. Почему история гвардии, в понимании руководителей Эрмитажа, заканчивается с началом Первой мировой войны? Неужели гвардейский дух и гвардейский характер были начисто истреблены в 1914-м?

Частично попытался разъяснить этот вопрос зам. директора Эрмитажа, государственный герольдмейстер Георгий Вилинбахов. На вопрос журналиста, известны ли воинские династии, которые до сих пор живы, он ответил: «БОльшая часть представителей офицерства гвардейских полков участвовала в Гражданской войне — с той стороны (Белой армии — прим. ИА Красная Весна). Поэтому если династии продолжались, то они продолжались в других армиях и других государствах... Если говорить о нашей стране, то конечно, воинские династии были, есть и будут. Другое дело, что нам династии, которые восходят к гвардейским полкам, в нашей стране неизвестны. Хотя я не исключаю, такие династии вполне могут быть». Видимо, если музею неизвестно про современные гвардейские династии, то можно историю гвардии завершить 1914 годом.

Отвечая на вопрос журналиста о преемственности гвардейской традиции в нынешнее время, Вилинбахов сказал: «В советское время, в годы Великой Отечественной войны, были воинские части, которые получили наименование гвардейских, также как гвардейские экипажи на флоте. Это означало некую особую роль в военных действиях и т.д. Эти части не претендовали на какую-то прямую связь с гвардией Российской империи». Позвольте, кто решил, что не претендовали советские воины-гвардейцы на традиции российских элитных частей? Дирекция музея? И потому им не место в Музее российской гвардии? Очень похоже, что собственные убеждения руководство Эрмитажа ставит выше всякой очевидности.

Коли в названии музея говорится о российской гвардии, то логично было бы рассказать о гвардии времен СССР и гвардейских частях нынешней России, а также показать начало истории современной Росгвардии. Не правда ли? Это ведь тоже уже часть истории. Надо ли ее игнорировать?

Эрмитаж не ожидал «такого количества заявок от тех, кому это нужно, а именно из военных училищ, Суворовского училища и кадетских корпусов, с просьбой провести экскурсию. Это очень важно для воспитания будущих воинов, будущих офицеров», — заявил зам. директора Эрмитажа Вилинбахов.

Он также заметил, что топонимика Петербурга тесно связана с гвардией, это часть нашего культурного кода. Так не потому ли в 1992 году перестройщики переименовали в Петербурге станцию метро «Красногвардейская» в «Новочеркасскую», заодно отобрав название и у проспекта, на котором расположена станция метро? Очень резало слух соединение слова «гвардия» с Красной армией? Название у Красногвардейской площади, откуда вел начало Красногвардейский проспект, тогда отобрать не удалось. Она была построена в советское время и исторически, с 1962 года, носила только это имя — Красногвардейская площадь, правда, ненадолго побывав площадью Брежнева (с 1983 по 1987 годы). Замечу, что название дано очень справедливо — именно здесь были сформированы первые стрелковые батальоны Красной гвардии в 1918 году.

Можно проследить специфическую разборчивость Эрмитажа во взгляде на гвардейских офицеров. Например, в 2005 году здесь прошла выставка «Маннергейм. Российский офицер. Маршал Финляндии». В 2016 году директор Эрмитажа Пиотровский, комментируя демонтаж памятной доски Манергейму, подтвердил, что необходимо сохранить память о финском маршале, служившем в лейб-гвардии Кавалергардском полку. Рождается вопрос: неужели идеал российского кавалергарда, по версии Эрмитажа — это Маннергейм? Коли так, то вполне ожидаемо было устранить из экспозиции про российскую гвардию всю советскую военнную историю. Маннергейм с кем воевал? С Красной армией, то есть с советскими офицерами. Если прославляем Маннергейма как «российского» офицера, пусть и шведского происхождения, то тогда придется отодвинуть в сторону, «не заметить» всю советскую гвардию.

Память нужно сохранять. И спасибо Эрмитажу, что он это делает. Но нельзя сохранять историческую память выборочно: этот период сохраняю, а тот — выбрасываю. Поднимая тему российской гвардии, нужно говорить об истории всех гвардейских соединений в России. Руководство музея делает вид, что в Советском Союзе гвардии не существовало, а за компанию «забывает» и гвардию постсоветской России. Выбрав мишенью советский период, чего добиваются и во что попадают руководители Эрмитажа? В наше историческое самосознание или формируемую национальную идею?

Красная Весна