Сейчас важно понять, откуда мог прилететь аппарат, ударивший по заводу, и сделать серьезные выводы


После взрыва в понедельник крупнейший в России нефтеперерабатывающий завод в Омске остановил половину своих мощностей. В результате удара по НПЗ, взрыва и пожара на заводе один человек погиб, семеро пострадали. Причина аварии официально не названа.

По словам собеседника агентства REUTERS, в результате взрыва получила повреждения и была остановлена установка первичной переработки нефти АВТ-11. Эта установка перерабатывает в год 8,4 млн тонн нефти и 1,2 млн тонн газового конденсата, обеспечивая 41% мощности Омского НПЗ.

Чтобы понять масштаб потерь, приведем несколько цифр: в прошлом году Омский НПЗ переработал 21,28 миллиона тонн нефти и произвел 5,07 млн тонн автобензина (11,5% от производства в РФ). Так что потеря для российской «нефтянки» — более, чем чувствительная.

Всего с начала года российские нефтезаводы и нефтебазы не менее 40 раз подвергались атакам украинских дронов, а ряд крупных НПЗ были вынуждены останавливать производство после пожаров и повреждений оборудования.

Вице-премьер Александр Новак оценивал объем переработки нефти в 2023 году в 275 млн т. Таким образом, атаке украинских дронов подверглась уже треть всех перерабатывающих НПЗ. Впрочем, актуальных данных о производстве российских НПЗ в открытом доступе нет.

Атака на Омский НПЗ «Газпромнефти» вызывает много вопросов. И у нефтяников, и у военных, и у специалистов по БПЛА. Возможен ли удар такой дальности с территории Украины? Если да, то на вооружении незалежной, вероятно, появилось какое-то новое оружие, которое до этого еще не использовалось.

Напомним, что до этого один из украинских беспилотных летательных аппаратов «Сделай сам» нанес удар по нефтеперерабатывающему заводу в городе Салават, более чем в 800 милях от линии фронта. Он считался самым дальним налетом Украины для нанесения глубоких ударов по российским нефтеперерабатывающим заводам, фабрикам и стратегическим военным объектам. Но выяснилось, что и это — не предел.

Однако среди экспертов сейчас идет спор: возможен ли удар такой дальности? Или это что-то другое? И есть ли уже на вооружении Украины БПЛА, обладающие дальностью 3000 км?

Была ли это авария, диверсия, удар украинского БПЛА или мы имеем дело с применением новейшего оружия, нацеленного вглубь российской территории? С этими вопросами мы обратились к президенту Международной Ассоциации «Альфа» Сергею Гончарову.

— Вы не замечаете, что все больше становится случаев, когда прилетает большое количество дронов, и после этого — никаких следов, все сгорает. Улики найти практически невозможно, проанализировать ситуацию — тоже.

Если хотите мое мнение, дроны долетают до наших НПЗ, работы по их усовершенствованию в НАТО безусловно ведутся.

Но я не исключаю, что это сигнал от Зеленского, который запросил у своих западных хозяев удары вглубь российской территории. Что-то типа проверки: долетит или нет, и какая последует реакция из США.

Наши системы ПВО способны сбивать такие аппараты. Почему не предотвратили удар на этот раз?

— Наше ПВО считается едва ли не лучшей в мире, но очевидно какое-то оружие сбить бывает сложно. Одно могу сказать: атаки на территорию России сейчас усилятся.

Для того, чтобы преодолеть расстояние в 2500 км и больше, беспилотник должен иметь технические характеристики, которыми обладают самолеты, а не кустарно произведенные дроны. Нет ли у вас подозрения, что БПЛА мог прилететь не с территории Украины?

— Расстояние в 3 тысячи километров мог преодолеть самолет или БПЛА, запущенный, например, с территории стран Балтии. И надо уже признать, что оружие, которое используют против нас, становится не просто серьезным, а смертоносным. «Ошибаться на войне можно, врать нельзя». Эти слова нашего министра обороны Белоусова я бы сделал сейчас девизом для наших Вооруженных сил.

И все же — вы считаете, что это новейшая натовская разработка или украинцы что-то изобрели сами?

— Ребята, давайте быть честными. С нами воюют не безрукие, безногие и безмозглые калеки-украинцы, у них и человеческий-то резерв на нуле.

Против нас уже давно воюет НАТО, и воюет очень серьезно. Сейчас надо понять и другое — откуда прилетел аппарат, ударивший по НПЗ в Омске. Это важно с политической точки зрения.

Если из Казахстана или Молдовы — надо делать выводы. Разведка должна в этих условиях начать работать крайне серьезно, — резюмировал Сергей Гончаров.

Однако, это не единственная точка зрения на сегодня. Мы решили узнать мнение и специалистов по БПЛА. Откуда был прилет? НАТО разработало новое оружие для ударов вглубь России или это все же был прилет БПЛА с более близкой территории?

С таким вопросом автор этого материала обратилась к эксперту комплексной безопасности, полковнику запаса, руководителю холдинга структур безопасности «Русь» Роману Насонову.

— Опыт двух с половиной лет проведения СВО на Украине продемонстрировал, что противоборствующая сторона смогла найти для себя оптимальное решение, исходя из размеров, стоимости и характеристик БПЛА для нанесения ударов по нашим объектам.

В большинстве случаев используются аппараты небольших размеров, которые способны нести ударную нагрузку не более 10 кг килограммов на расстояние до сотни километров на низкой высоте. Истории про полеты дронов на тысячу километров возможны, но сложно реализуемы на практике.

Они затратны, а также очень велика вероятность не долететь до необходимой точки. Мы рассматриваем версию с атакой дроном.

Предположу, что БПЛА был запущен много ближе, чем территория Украины. Вероятнее всего, это было сделано завербованными агентами с территории нашей страны.

То есть вы склоняетесь в сторону диверсии?

— Да, пока идет изучение ситуации, трудно определить со 100% уверенностью, натовский это прилет или украинский. Повторю: не исключено, что руками диверсантов на территории России был собран дрон-самоделка, который и был запущен.

Если рассматривать натовское оружие, с моей точки зрения, доставить его из-за границы какими-то блоками или кусками сложно. Думаю, это работа диверсантов с территории России, — считает эксперт.

Я связалась с пресс-службой Омского НПЗ. Там нам сообщили, что предприятие работает в «штатном» режиме, возгорание оборудования «полностью локализовано». Инцидент не повлияет на производственную программу, поскольку «план по переработке будет выполнен за счет дополнительных перерабатывающих мощностей предприятия».

Ирина Мишина