Ровно 30 лет назад, 4 сентября 1987 года, суд вынес приговор Матиасу Русту — 19-летнему немецкому пилоту-любителю, который на легком самолете Cessna 172 Skyhawk прорвался через железные заслоны многоуровневой советской системы ПВО и эффектно приземлился в самом сердце СССР. Импровизированной взлетно-посадочной полосой для него стал Большой Москворецкий мост, рулежной дорожкой — Васильевский спуск, а "диспетчерской вышкой" — собор Василия Блаженного. Роль аэродромного персонала сыграли гуляющие по Красной площади туристы.

По решению суда, Руст был обвинен в хулиганстве и приговорен к четырем годам тюрьмы. И хотя легендарная посадка получилась исключительно мягкой, она с грохотом обрушила лавину отставок в армейской верхушке — постов лишись три маршала Советского Союза и около трехсот генералов и офицеров. По мнению многих исследователей, успехом своего полета Руст обязан стечению целого ряда обстоятельств, удивительным образом наслоившихся друг на друга. РИА Новости приводит некоторые из них.

Кажется, дождь начинается

Как ни странно, одним из "пропусков" к Москве для Матиаса Руста стали банальные метеоусловия, которые несколько раз его крепко выручили. Причем он сам порой об этом даже не догадывался. В какой-то момент зенитчики 204-й бригады уже были готовы к пуску ракет, когда Руст резко изменил направление полета, нырнул под нижнюю кромку облачности и исчез с экранов радаров ПВО. Позже выяснится, что этот маневр он совершил из-за ухудшения погоды и снижения прямой видимости.

Кроме того, плохие погодные условия несколько раз мешали перехватить нарушителя с помощью истребителей: вылетевшим на поиск дежурным парам категорически запрещали спускаться в облака из соображений безопасности. Руст спокойно барражировал на низких высотах вне пределов прямой видимости. Однажды его даже приняли за плотную стаю птиц.


Интересно, что стоявшие тогда на вооружении войск ПВО мощные высокопотенциальные локаторы реагировали на вихри и восходящие потоки в атмосфере, путая операторов. Эти явления в документации называют долгоживущими метеорологическими объектами, которые могут быть приняты за легкомоторные самолеты. В ситуации с Рустом это сыграло злую шутку для ПВО — в одной из зон ответственности его перепутали с таким объектом и сняли с радиолокационного сопровождения.

Вроде наш

Несмотря на то что самолет Руста на пути следования неоднократно обнаруживали, в том числе и визуально, нарушителя в нем видели не всегда. В частности, разглядевший "Цессну" в разрывах облаков пилот истребителя МиГ-23 доложил на базу, что наблюдает спортивный самолет, похожий на Як-12. Там почему-то решили, что аэроплан принадлежит одному из местных аэроклубов, и успокоились.

При прохождении зоны плановых полетов одного из полков ВВС немецкий пилот очень удачно попал "под раздачу" ярлыков системы опознавания "свой-чужой" — и, благодаря самодеятельности дежурного офицера, получил признак "Я — свой самолет" вместе с 12-ю советскими истребителями, находящимися в воздухе. Позже выяснилось, что решение о присвоении такого признака всем летающим в районе самолетам было принято на свой страх и риск во избежание путаницы.


Спустя какое-то время, пролетая мимо Торжка, Матиас оказался неподалеку от места крушения самолета Ту-22, где в тот момент работали спасатели и кружили вертолеты. Операторы локаторов тогда приняли медленную "Цессну" за один из вертолетов и в очередной раз не подняли тревогу.

Сами разберемся

Рассогласованность и неразбериха в действиях неповоротливой машины советской ПВО негласно считается одной из основных причин, по которой Матиас Руст благополучно добрался до Кремля, нарушив все правила международных полетов и законы здравого смысла. Офицеры на местах до последнего тянули время и не докладывали наверх даже после обнаружения нарушителя. Кроме того, отсутствовала слаженность при передаче цели между зонами.

Важным фактором, облегчившим Русту задачу, стало отсутствие прямых контактов между военными и гражданскими. Начиная от затянутого согласования отправки истребителей в зоны воздушных трасс и заканчивая потерей времени на связь через систему коммутаторов. Драгоценные минуты, которые могли быть потрачены на перехват нарушителя, уходили на внутренние коммуникации и ожидание ответов.

При вхождении Матиаса Руста в воздушное пространство Московского аэроузла командование Московского округа ПВО фактически передало его под опеку гражданской авиационной администрации. Опомнились только после того, как "Цессна" с флагом ФРГ на хвосте появилась в небе над столицей, где полеты запрещены в принципе. Но тогда что-либо делать было уже поздно — Руст направился в Кремль.

Большая политика

По мнению ряда исследователей, руки советских генералов ПВО в мае 1987-го были связаны приказами и международными обязательствами: даже когда самолет-нарушитель вели, сбивать его не решались. На медлительность в принятии решений во многом повлиял произошедший в сентябре 1983 года инцидент с южнокорейским лайнером Boeing-747, вторгшимся в воздушное пространство СССР и сбитым советским истребителем над Сахалином. В авиакатастрофе тогда погибли 269 человек. После этого случая министр обороны запретил открывать огонь на поражение по пассажирским, транспортным и легкомоторным самолетам. Вместо этого летчиков обязали принуждать нарушителей к посадке, что сделать бывает очень непросто технически.

В 2007 году командующий войсками Командования специального назначения генерал-полковник Юрий Соловьев на заседании пресс-клуба при Минобороны России заявил о том, что в современной России законодательная база доработана и подобный инцидент полностью исключен — при отказе подчиниться летчика бы просто сбили.

В 2015 году корреспондент телеканала "Звезда" Алексей Егоров попробовал повторить полет Матиаса Руста и обойти российскую ПВО, но был перехвачен и принужден к посадке истребителем и вертолетом.


Андрей Станавов