В Латвии в рамках перевода всех школ на латышский язык была проведена реформа образования. Голосовали за нее в ускоренном темпе и приняли. Теперь некоторые вчитываются и выясняют, что, к примеру, сократится количество уроков... латышской литературы.

Живем мы в такое время, когда ни одной победой насладиться нельзя. Повесишь медаль на шею — и начинаешь тревожно дергаться во сне: вдруг лет через пять в лабораториях выяснится, что был офсайд или ворота кривые. Или окажется, что была дырка в стене, рука в дырке, колба в руке, в колбе чужое, в чужом — ничего. Ничего, что… Или какое-нибудь "что из ничего" в виде "секшуал харасмент" свалится — "здравствуйте, я ваша тетя" — и прощай. Рассказывай потом, что обнимался на радостях от победы, жал от избытка совсем других гормонов, а как гражданку эту звать, — в глаза не помнишь.

Мы в Латвии тут недавно качественно продвинулись в построении монолитного общества на основе искоренения тлетворного нелояльного образования на русском языке. Чтобы Европа не цыкала, — назвали реформой образования. Мол, мы тут свои проблемы решаем, приводим все к единому стандарту, это вообще не о меньшинствах, — вы чего. И по-быстренькому, в ускоренном темпе реформу приняли вместе с бюджетным пакетом. Дальше — никакого русского. Блицкриг, аварды, аплодисман.

А теперь стали поступать тревожные сигналы от тех, кому эту принятую реформу надо выполнять. Там много интересного. Видно, что всерьез потрудились люди с "инновационным мышлением". Например, появился предмет "Драма". На уроках драмы будут учить детей "быть или не быть". Но, что не ускользнуло от патриотов, — драма отберет время у уроков литературы. Латышской, товарищи, а не какой-нибудь. Драма? Трагедия!

Конечно, когда про это узнали, общество грудью кинулось к интернету. Где этот мощный старик, которому уже все равно, ибо он доживает последние дни в кресле министра образования? Что он там навыдумывал? Национальные депутаты слюну в ладонях растерли до пара — "сюда иди", говорят. Общество — давай вспоминать, "что было, чего не было и чего инновационное мышление не предусмотрело". Даже припомнили, что закругляющийся министр — математик, и кому-то сразу стало все ясно.

Давай пристальнее в реформу всматриваться. А там потрудились так, что без инновационного мышления и понимания (да хотя бы представления) геометрии Лобачевского с ходу не взять. Там теперь сферы. И литература, понимаешь, оказалась между двух стульчиков: сферы языковых предметов и сферы культуры и искусства. Решили, что хоть она и происходит из языка, а все ж таки служит другим богам. Ну и поскольку в сферу культуры и искусства засунули еще и драму, то, извини, литература, — двигайся. В общем, никто ничего не понял, и, как водится в таких случаях, все завопили.

Министр спохватился и давай микрофоны опреснять: бред, ложь, чушь, фейк, нонсенс, "вывсеврети". И вообще наговариваете на нашу реформу, грех это. Мы, говорит, так там все понаписали, что педагоги и директора не понимают. А это уже показатель чего-то умного. И не злите меня, я и так злой. Никто вашу литературу не тронет, — наоборот: тронет. Ясно?

Ясно-то ясно. Только яснее не стало. Часть патриотов, отвечающих за тревогу, считает, что уроки драмы — это трагедия. Часть патриотов-номиналистов дает голову на отсечение, что уроки драмы — это как минимум драма и как максимум — только драма и ничего, кроме драмы. Как ответственный за патриотический оптимизм, возражу: сдается мне, джентльмены, это была комедия.

Автор фельетона Петр Малеев